– Дашь ему по бубенцам. Надя, ты все узнала? – поинтересовалась Валя у Надежды, которая оторвалась наконец от солонки и достала из сумочки блокнот.
– Роддом номер три. Мальчик. Три пятьсот, рост пятьдесят четыре сантиметра. Мать – Софья Петровна Колязина. Кесарево. Узкий таз, обвитие пуповиной плода. Выпишут через три дня в четырнадцать тридцать, – отрапортовалась Надюшка. Мою грудь словно стальной обруч сжал.
– Инфа сотка?
– В полтос мне встала, – хмыкнула акула журналистики и вывалила на стол стопку фотографий, на которых мой муж обнимает подругу нашей с ним дочери, совсем не по-отечески. На другом снимке они идут в нашу квартиру городскую, в капюшонах, словно скрываясь. Я узнаю двор. Я… О, боже, мой. Боже. – И вот это вот тоже полтос. У Федоскина выкупила. Он хотел сделать острый репортаж, я чуть успела. Рано пока. Надо Сережу сначала вымотать, обескровить, а уж потом…
– Давай свой флакончик, – прорычала я, отбросив противные фотографии. Ярость завихрилась в моей душе такая, что показлось если она вырвется наружу, то сметет весь этот вертеп к чертям собачьим. Пока я не видела этой мерзости, мне казалось, что это все что-то из разряда дурного сна. Но… Боже, как же он мог?
– Ну вот. А я говорила, Ламбада будет. Мы разбудили кракена? Или еще нет, Ритуль? – фыркнула Валька словно кошка, руша повисшее в воздухе напряжение. И мы хором расхохотались. – Вот законсервируй себя в этом положении до завтра, Марго. А теперь, дискотэка.
Глава 9
Горячев В.Г
– А ты знаешь, как о незваном госте говорят? – я посмотрел на невозмутимую Альбинку, расфуфыренную, как на парад. – Тебя не приглашали, вообще-то.
– Вообще-то, я просто оказываю вам услугу, идя с вами в приличный дом. Потому что кое-кто…
– Слишком много ест? – хмыкнул я, вспомнив несчастного толстозадого медведя из мультика. Примерно так мы с Бинкой и выглядим, медведь и Пятачок, в розовом платье в голубенький цветочек.
– Потому что кто-то слишком нетерпим и может наломать дров. Вам, кстати, очень идет пуловер, оттеняет прекрасно налитые кровью глаза. Я подумала, встреча без галстуков, плюс баня… самое то. Ну красавэц же, – наглая баба. Надо бы ее уволить, но я слишком тяжело схожусь с людьми. И искать себе новую помощницу у меня нет ни желания, ни понимания, что я не загрызу новую бабу, которая будет постоянно мозолить мне глаза.
– Если бы я не знал, что у тебя есть любимый муж и замечательный сын, я бы подумал, что ты меня кадришь, – рыкнул я и пошел к машине, чувствуя себя полным ослом в дурацком голубом свитерке. Я сто лет не носил трикотаж. Да и джинсы тоже. И сейчас без привычного костюма чувствую себя голым королем.
– Была охота, – фыркнула эта мерзавка. Нет, я ее точно уволю на хрен. – Вы же крокодил. А крокодилы ни с кем не уживаются.
– Особенно с мартышками, – плюнул я огнем. – Ты научишься уже когда-нибудь соблюдать субординацию?
– С вами? Наверное, никогда. Все время кажется, что я сижу жопой на ядерном реакторе. Очень нервная у меня работа.
– За которую ты получаешь очень хорошие деньги, – нет, точно уволю. Вернусь домой и…
В общем к дому Райковых я подъехал злой, что тот аллигатор. Бинка всю дорогу не замолкала, и у меня началась страшная мигрень, что настроения мне не добавило. Какая на хрен баня? Я вообще уже подумывал развернуть Мишаню, вернуться в чертову гостиницу, в который люкс похож на приют извращенцев, закрыться на три оборота, чтобы никого не видеть до отъезда из этого богом проклятого места.
Дом будущего мэра показался мне слишком вычурным. Башенки, кованые ворота со львиными мордами вместо ручек. Страшный кич. Мужик, похоже, страдает нарциссизмом в самом его ярком проявлении. Жена у него, наверняка, силиконовая и глупая. Альбинка скривила губы, когда я не помог ей вылезти из машины. И черт с ней. Нечего навязываться в сопровождающие. Она слишком хорошо меня изучила, поэтому и поперлась со мной, чтобы я не передумал встречаться с Райковым и не смылся в гостиницу.