— Полагаю, вы не захотите обсуждать данный аспект своей жизни. — Владелец дома сел сам и неспешно разложил салфетку на коленях. — У всех есть свои тайны, пусть же они останутся таковыми, пока никому не мешают. Распорядитесь насчет лафита.

Девушка кивнула и позвонила в колокольчик. Рядом со странным работодателем ей тоже захотелось выпить, но экономке положено соблюдать умеренность во всем.

— Вы продрогли? — сделав глоток, Гийом вновь обратил внимание на новую прислугу.

Старая работала слаженно, быстро, избегая смотреть на хозяина. Похоже, его здесь боялись.

— Немного.

Шарлотта пока не определилась, как вести себя с господином Бошем, и выбрала лаконичность.

— Тогда выпейте со мной за компанию. Не беспокойтесь, — вновь странная улыбка, — нам не придется часто встречаться. И успокойтесь, Шарлотта, вам ничего не грозит, вытащите палку, которую вы проглотили.

Девушка кивнула. Пусть думает, будто причина ее поведения — смущение. Еще слишком рано, чтобы успокоиться, увериться, что прошлое осталось позади.

Шарлотта никогда прежде не пробовала лафита: для семейства Хэмптон он был слишком дорог. Да и зачем пускать пыль в глаза, заказывая переложенные стружкой и папиросной бумагой бутылки, когда в лавке всегда можно по случаю приобрести молодое вино. Пусть оно кисловато, не может похвастаться богатством вкусового букета, но кто бы мог его оценить? И матушка, и Иветта, их соседи и родственники привыкли к простой пище и простым напиткам, поэтому Шарлотта со смесью стеснения и нетерпения наблюдала за струящейся по стенкам бокала густой рубиновой жидкостью. Гийом налил ее сам, не стал звать служанку. В отличие от Марты, Катарина за все время не проронила ни звука, не повела бровью и, если бы не веснушки и рыжие, гладко зачесанные под чепец волосы, казалась бы вылинявшей копией человека.

Просто смочить губы не удалось, под пристальным взглядом Гийома девушка сделала глоток.

— Оно теплое, — удивленно пробормотала она и запоздало сообразила, что в присутствии хозяина надлежало молчать.

Каждый помни свое место. Экономка — все равно прислуга, пусть даже ей дозволено есть за одним столом с господами.

Рука закрыла рот — глупая детская привычка.

Шарлотта думала, господин Бош рассердится, а он словно не заметил, спокойно объяснил, при какой температуре подают разные вина и почему.

— Мы не успели обсудить детали, месье, — Шарлотта направила беседу в рабочее русло. — Я не знакома с вашими привычками, вкусами, не соблаговолили бы вы немного просветить меня.

— У вас деверский выговор. А привычки у меня чрезвычайно просты: завтрак ровно в семь, чистое белье, всегда свежие сорочки и никаких посторонних в кабинете. Я навожу порядок сам. Так же никакого беспокойства и шума, когда я дома. Ну и умение держать язык за зубами, не совать нос куда не следует.

Деверский выговор… Все внутри Шарлотты заледенело и рухнуло в бескрайнюю пропасть. Какого труда ей стоило сохранить самообладание! Но девушка справилась, даже нашла в себе кивнуть и скупо ответить:

— Разумеется, месье.

— Иногда на мое имя приходят письма. Кладите их на поднос в прихожей или, если я дома, подкладывайте по дверь кабинета. Стучать не надо. А теперь насладимся ужином в тишине, разумеется, если вы не пожелаете немного рассказать о себе.

— Сомневаюсь, будто я смогу развлечь месье, история моей жизни чрезвычайно прозаична.

Шарлотта одновременно солгала и ответила правду.

— Вы совершенно правы, человеческая жизнь обычно до зевоты скучна, — согласился Гийом и принялся за мясо. Он любил стейки с кровью и резал телятину неспешно, смакуя процесс. — А еще скоротечна и глупа. Прошлая экономка оказалась, — мужчина ненадолго задумался, подбирая нужное слово, — слишком эмоциональна, надеюсь, вы проявите выдержку.