Девушка лихорадочно оглядывалась по сторонам, совершенно не понимая, где она сейчас находится и как сюда пришла. Странный темный двор, которого в принципе не может быть в центре, ни одного огонька в окнах. Заметалась взглядом и, о чудо, нащупала телефон в заднем кармане брендовых джинсов.

– Смотри, какая милашка, – внезапно рядом оказался высокий, долговязый мужчина явно не первой свежести.

– Иди сюда, детка, не обидим, – басовито вторил ему лысый жирдяй и сально улыбнулся.

– Отвалите, – зло бросила Настя и попыталась пройти, но дорогу ей неожиданно заступил третий.

– Нехорошо, детка, грубить взрослым дядям, – вот этот, пожалуй, единственный вызывал опасения. Наглый, раздевающий, взгляд, оценивающий ее, словно вещь. – Знаешь, как мы учим непокорных шлюх? – он протянул руку к девушке, пытаясь схватить ее за волосы, но та отшатнулась.

Тут подоспел долговязый и схватил ее за руку. В страхе Настя вонзила свою острую шпильку прямо в его ботинок, он заорал.

– Сука! – и звонко ударил по щеке.

Настя попятилась, обувь на высоченных каблуках не добавляла устойчивости на тонкой наледи. Широко взмахнув руками, девушка упала головой прямо на высокий бордюр и затихла. В тусклом свете единственного фонаря, вдруг решившего мигнуть и включиться, мужчины увидели темное пятно крови, ярко выделявшееся на фоне белого, недавно выпавшего снега.

– Валим, – нервно переглянувшись, они покинули странный двор.

Невесомые январские снежинки одна за другой опускались на бездыханное тело, легкий ветерок донес тихий голос: «Расплата неминуема».

3. Глава 3

Таллария, Темная твердыня

В сырой камере тюремного подземелья на грязной соломе, скорчившись, лежала фигурка. Девушка была неестественно бледна, красивые черные локоны прилипли к покрывшейся испариной коже, жуткие глубокие следы от когтей на правой щеке воспалились и выглядели ужасно. С того момента, как ее притащили сюда безмолвные стражники, никто не рискнул подходить к клетке, даже чтобы проверить, жива ли еще единственная узница. На второй день беспамятства начался сильный жар. Малышка что-то шептала в бреду и тихо плакала. Начальник стражи рискнул очень многим, доложив старому наставнику Полуночного князя о происходящем. Волк без промедления спустился в темницу и нашел человечку в весьма плачевном состоянии. Двуликие практически не болели, и лекарь среди них был большой редкостью, чего не скажешь о людях. Неоправданная жестокость по отношению к истинной паре поразила волка. Малышка, такая хрупкая, беззащитная! К собственному удивлению учителя, его зверь увидел в ней волчонка, почти родную кровь. Детеныша нужно защитить. Зарычав, угрожающе наклонил голову и оскалил крепкие еще зубы, перепугав охрану.

– Назад! – рявкнул он. – Девочка под моей защитой!

– Но альфа велел…, – неуверенно заспорил начальник охраны.

– С альфой я разберусь сам, – отмел любые возражения старый волк. – Откройте решетку!

– Не велено. Простите, – замялся стражник и не двинулся с места.

Раздраженно взмахнув теплым плащом, наставник отправился на поиски своего бывшего ученика.

Торвуд Романо

С момента появления в моей жизни девчонки, все пошло наперекосяк. Зверь перестал быть мне верным другом и союзником, переходя в стан врага. Не было и не будет, пожалуй, соперника более непримиримого и жестокого, чем собственная животная половина. Едва успел бросить удивленной охране у выхода из замка, что мне нужно побыть одному, и скрылся между деревьями примыкающего леса, как едва не согнулся пополам от яростного удара второй ипостаси, требующей выпустить его. Подальше от лишних глаз и ушей, наконец, дал волю своему волку. Человеческая фигура покрылась дымкой, и на ее месте остался стоять огромный черный зверь с серыми глазами. Он поднял голову вверх и горестно завыл, выплескивая свою и ее боль, разделенную теперь поровну. За что ты наказываешь меня, Луналия? Почему сделала слабым, зависимым? Волк рычал и скреб массивной лапой каменистую почву: «Глупый человек! Пара – высший дар, благословение!»