– Едет в машине, – сказал Ражный.

– В какой машине? – уже без лукавства, как-то растерянно спросил Пересвет.

– Не знаю. По плохой дороге…

Он выскочил на улицу, побежал к «шайбе» и там сразу же увидел на снегу следы разворота автомобиля, скорее всего, мощного джипа. И услышал голос, доносящийся словно из-под земли:

– Эй?.. Кто там?.. Вотчинник?..

Вячеслав огляделся и распахнул дверь ледника: на крюке для подвески звериных туш, как на дыбе, висел калик.

– Сними меня!.. Ну чего встал? Руки затекли, из плеч выламывает!

Спущенный на землю и освобождённый от верёвки, стягивающей руки, он встряхнулся и утёр окровавленный нос.

– Ну, гад он, а не аракс! Если б не взял хитростью, я бы его сделал! Он же, сволочь, на сирого руку поднял! Ничего святого!..

– Кто? – коротко спросил Ражный.

– Да этот, бродяга! Сыч! Хищное отродье…

– Дарью он увёз?

– А кто ещё?.. На руках отнёс, в машину посадил.

– Насильно?

– Ещё бы! Насильно… За шею его держалась, как утопающая! И ворковала что-то на ухо…

– Ну вот, – внезапно заключил боярин, образовавшийся в дверном проёме. – Вторая невеста сбежала… Не везёт тебе, отрок!

Вячеслав вышел из «шайбы», толкнув его плечом. Судя по следам, Сыч посадил волчицу в кабину, после чего руками откатил далеко за ворота и только там запустил двигатель. То есть действовал, как примитивный автоугонщик…

Первым желанием было догнать и отнять избранную и названую, однако на дворе за исключением колёсного трактора с плугом никакой техники не осталось. А Пересвет словно мысли его прочёл.

– Беги, догоняй, – ехидно посоветовал. – Обернись серым волком…

Однако Ражный в этот миг вспомнил первую погоню за ним – в Горном Бадахшане – и вдруг остро ощутил, что завершается некий круг его жизни, связанный с бродячим араксом Сычом. И все потуги заложить ещё один, догнать в очередной раз и теперь отнять невесту выглядят по-мальчишески глуповато.

В памяти возникла картинка – Дарья безмятежно спала, покачиваясь в автомобильном кресле…

– Я сейчас машину пригоню! – вызвался калик. – Поехали навалим Сычу, чтоб сирых не обижал! Оторвём ему последнюю титьку!

– Машину пригони, – велел боярин. – Выедем, пока светло. Засады на дороге…

– Все кукушки – стервы! – смело заключил тот. – Обычай добрый, да только чтоб из Сирого вырваться. Кто с ними счастье нашёл, слыхали?.. Кукушкам самое место в Сиром! В миру одно искушение.

Отмыл снегом кровь с лица и молча пошёл исполнять приказ. А Пересвет снял оплечье, аккуратно сложил его и вздохнул:

– Ладно, не печалься, воин полка Засадного. Любил бы Дарью, ни один сыч не унёс бы. Так что нечего делать тебе, отрок, на моём ристалище. Иная порука есть, ещё почешешь кулаки. Отправляйся в Дивье урочище, к вотчиннику Булыге.

Ражный даже сразу не сообразил, куда его отсылают, ибо название урочища было не на слуху, как и имя вотчинника: всё это относилось скорее к неким сказаниям и былям кормилицы Елизаветы.

– Куда? – переспросил он.

– В Дивье, на реку Аракс, – выразительно произнёс боярин и съязвил, поиграл в слова: – Не получилось с Дарьей, ступай в Дивье.

– Значит, в отстой меня, – ухмыльнулся Вячеслав. – Благодарствую, дядька Воропай.

– Не в отстой, а на постой!

– В приют для бродячих араксов? В бомжатник?

– В приют нашкодивших араксов, – терпеливо поправил тот. – Посидеть придётся года два-три. Если на тюремные нары не хочешь. От тебя всё равно не отстанут, коль раскрылся. Из Сирого урочища ушёл – получай Дивье. А вотчину твою миру отдать придётся. Пусть баскаки палец откусят, чем всей руки лишишься.

– Погибну там, дядька Воропай, – обречённо пожаловался Вячеслав. – Замолви слово перед Ослабом…