А позади – двое ментов у шкафов, поднимающийся с матами главарь и ненадолго занятые сопротивлением Артема его конвоиры. Их-то всех вырубать некому.

- Стой, тварь!

- Менты убивают! – на всю улицу заорала Лера.

На целую безразличную улицу, где точно некому спешить на помощь. Уже на одно «Убивают!» - некому. А уже если еще и полиция...

- Цель по ногам! Ну, держись, падла!

Щаз! Таня, прости.

Лера сиганула вниз. С третьего этажа. Под грохот выстрела.

Держись, так держись. За воздух.

3. Глава третья

Глава третья.

1

Слишком много серого. Нет, черно-белого. Мир внезапно потерял цвета - и обрел. Оказывается, просто серого не бывает. Есть очень-очень много оттенков между черным и белым. И еще – от нежно-голубого до темного фиолета. С переходом в голубоватую зелень и бледное золото. Между ними можно прожить целую жизнь. Будто провалился в параллельную Вселенную.

Черно-бело-сине-зеленый мир – как внезапное падение в бездонную пропасть. В бездну плавящего жара и целой плеяды новых запахов. Только даже бездна и жар – без малейшей тени красного или рыжего. Будто эти цвета в новом мире вдруг исчезли. Растворились в других.

Оказывается, дождь тоже может пахнуть. И ночь. И, наверное, даже луна – не будь она так далеко. Не учуешь.

Круглая, полная, серебристая... нет, серо-голубоватая луна – солнце ночи. И солнце Леры. Многоликая, переливчатая.

Из горла вырвался протяжный вой... И Лера опомнилась.

Оглянулась – и похолодела. Под ледяным лунным сиянием. В сентябрьской ночи.

Лера оставляла характерные черты четырех лап с когтями. Крупнее собачьих. Но четырех и когтистых! Их отчетливо видно на мокрой земле газона. С самого асфальта, где предыдущую дорожку уже смыл дождь.

Прекрати! Прекрати хотя бы выть! Тебя услышат.

Не паникуй! Взрослая ведь кобыла... волчица, простите. Ну или очень большая собака, потом разберемся.

Лучше бы, конечно, второе. Волки в городе в глаза бросаются сильнее. Но с Леркиным везением...

Лера уселась на редкую, примятую траву. Мокрую после ночного дождя. Поджав под себя... лапы. И сразу ощутила, что шерсть и теперь растет всё же не везде, вот досада.

Хриплый лай заменил смех. Ну да, нынешняя глотка не ко всем звукам приспособлена.

Ученые пишут, что у неандертальцев была звериная гортань. И потому они, в отличие от кроманьонцев, не смогли освоить речь.

Будем считать, Лера теперь – неандерталка.

Тихо, Лерка! Хотя бы тихо. С прочим – разберемся.

Допустим, она не свихнулась. Ей не вкололи какую-то дрянь, и сейчас Лера не у ментов и не в психушке.

Значит, свободна. Уже хорошо. Ее не поймали.

И, значит, жива. И ощущает себя живой просто до неприличия. Вокруг – шокирующе-бешеный шквал запахов – от приятных до отвратительных. Ближайшая помойка доносится просто чересчур отчетливо.

Но и на треть не так мерзко, как недавно – менты.

Ладно, тут, похоже, что-то психологическое. Потом разберемся. Не к спеху. Мент в лес не убежит – не волк...

Мда, кончай ржать. Не лошадь ведь, а волчица. У тебя всё еще хриплый лай получается. Горло-то теперь неандертальское. Сейчас еще точно кто-нибудь услышит. А волки – звери лесные, в городе как-то слишком уж выделяются.

Хорошо еще, сейчас ночь.

Так, Лерка. Соберись, живо. Сейчас важнее и срочнее всего найти Таню и спасти Артема. Но сначала – как-то превратиться обратно. А заодно понять, где Лера сейчас. Потому что это явно не ее родной двор. А также не соседний и даже не соседний квартал. У них таких крутых четырехэтажных глянцевых новостроек не водилось.

Да и ночь уже явно в полном разгаре.

Ясно, к Лерке просто не сразу вернулись мозги и сознание. Сначала она успела удрать черт... нет, одна луна знает, куда. И даже она не в курсе, как теперь вернуть прежний облик. Или просто не в силах этим с Леркой поделиться. Уровень развития не тот. У Лерки. Телепатия не прокачана.