С оборотнями было сложнее. Я привыкла сражаться в человеческом обличье. А они не стеснялись использовать и свой дар. Поэтому в первое время я безнадежно проигрывала. Пока не стала и сама пользоваться подаренным богами преимуществом.

Это был новый и интересный для меня опыт. Дело было не только в том, что я видела, как сражаются другие оборотни и не в возможности перенять их умения. Впервые я увидела различие в их силе не только волчьими чувствами, но и просто собственными глазами. Чем слабее дар оборотня, тем больше времени уходило на смену облика. Пусть это были лишь секунды, но и этого времени хватало, чтобы отступить или напасть с большей для себя выгодой. То же было и с частичной трансформацией. Вадлен сказал, что оборотни со слабым даром и вовсе на такое не способны.

Мне еще не хватало опыта, поэтому я уступала даже тем оборотням, которых считала не слишком сильными. Но я легко запоминала приемы противников, и с каждым разом у меня получалось лучше. Хотя из сильнейших в этой компании на поединок согласился лишь Демьян – молодой оборотень, ответственный за охрану и размещение во время пути. Наместник Олан лишь наблюдал, но я к нему и не обращалась. А сам он не изъявлял желания присоединиться к нашим развлечениям. Вадлен же отказался, ссылаясь на возраст и на то, что предпочитает сражениям дипломатию. Остальные силой дара явно уступали этим троим.

Демьян подсказал мне несколько приемов и отдельно похвалил выбор оружия. Парные мечи подходили моей комплекции и не мешали волку. Наверное, только благодаря его подсказкам я впервые вышла из поединка с оборотнем победительницей. Пусть тот оборотень, судя по ощущениям, сильно уступал мне в силе дара, но тогда я посчитала и это успехом.

Я проигрывала своим противникам, но всё же оборотни хвалили и мои умения и самообладание. Ведь именно самообладание и сила воли удерживали капризный дар.

- Разве у Первого Наместника мог родиться иной ребенок? Ты точно унаследовала талант Мансура, – говорили оборотни.

А я вспоминала неисчислимое количество тренировок с отцом-контрабандистом на заднем дворе нашей кузницы. Мои умения были его заслугой.

- Стефания была смела и сильна духом. Это явно в тебе от неё.

А перед глазами возникала мать-служанка и её уроки, где она заставляла скрывать эмоции от посторонних. И снова отец, научивший контролировать дар, хоть сам он был простым человеком.

Это злило меня. Я даже пожаловалась Вадлену. Но он лишь усмехнулся:

- Мы не знали людей, воспитавших тебя. Но хорошо знакомы с теми, кто дал жизнь. И те, и другие подарили тебе всё то, что у тебя сейчас есть. Не стоит обижаться, что мы не способны оценить вклад твоих приемных родителей.

- Но ведь будь они другими, и я не стала бы такой, - возразила я. В конце концов они могли растить меня по старым традициям, где девушка должна быть примерной женой и хозяйкой, или чрезмерно балуя, сделав неприспособленной к самостоятельной жизни.

- Может и так. Но ты так же обесцениваешь и то, что дали тебе родные отец и мать. Разве не так?

Я не ответила. Наверное, он был прав.

Так проходили краткие стоянки, а время, когда мы двигались вперед, казалось мне бесконечным. Путь до северных земель был намного длиннее, чем от замка Эверсонов до летнего дворца императора. Так далеко путешествовать мне ещё не приходилось. Любоваться на окружающий пейзаж быстро наскучило. Лишь раз, когда по левую сторону показались вершины Андусских гор, я с любопытством вглядывалась вдаль. Когда-то Мелания рассказывала, что там находилась северная резиденция императора. Я прежде не видела гор. Их снежные вершины, терявшиеся в туманном горизонте, поднимались к небу. Отсюда они казались совсем маленькими. Но Вадлен сказал, что некоторые из горных хребтов доставали до самых облаков.