Гюнтер еще раз взглянул на пароход. С ним было все ясно. Крен на левый борт усилился, пламя охватило почти всю палубу. Тяжелый черный дым теперь не поднимался вверх, а стелился над водой, скрывая судно. Стрельба затихла. Артиллеристы тоже поняли, что дело сделано.

«Скорее перевернется, чем сгорит», – подумал Гюнтер.

Ревом, будто взрывом, ударило по ушам.

– Воздух! – запоздало заорали насколько глоток.

Едва не задевая винтами воду, не далее чем в ста метрах по правому борту лодки пронесся самолет с поплавками под крыльями и белой звездой на фюзеляже. Заложив крен, по большой дуге он пошел к горящему пароходу.

– Все вниз! Погружение! Вот черт! – Гюнтер был готов провалиться от досады. Смеялся над вахтой американцев, а своя оказалась не лучше! Мыслимое ли дело: проспать самолет!

Разбрасывая пустые ящики от снарядов, команда ринулась в рубку.

– Куда?! – Кюхельман увидел, как мелькнули и исчезли в люке черные ноги.

Палуба мгновенно опустела.

– В перископную, – последним слетев вниз и закручивая за собой люк, скомандовал Гюнтер.

Воздушные пузыри вырвались с гортанным звуком из передних цистерн плавучести.

– Все в передний отсек! – крикнул главный механик.

Набирая ход, лодка исчезала, проваливаясь под воду. Не прошло и двадцати секунд, как на поверхности остался только глаз перископа.

Обхватив тубус и вращаясь всем телом вместе с окулярами, Кюхельман попытался увидеть самолет. В объективе мелькнула черная туша парохода, пылающая теперь от кормы до носа.

– Держись! – только и успел он крикнуть, увидев темный силуэт самолета и отделяющиеся черные точки.

Два взрыва за кормой слились в один. Лодку тряхнуло, взлетевшей водой залило стекла перископа, но о повреждениях в отсеках никто не докладывал. Из гидропоста вывалился акустик, не успевший сорвать наушники, с искаженным от боли лицом.

– Громко, но не точно, – улыбнулся Гюнтер, увидев, как побледнели лица окружающих.

Даже красный свет в центральном посту не скрыл гримасу ужаса, исказившую физиономию Вилли.

– Ничего, сейчас он исправит ошибку, – подал из темноты голос старший помощник.

– Нечем ему больше исправлять.

Отто с недоумением посмотрел на командира.

– Это был «Виджен», у него всего две бомбы. – Гюнтер не смог удержаться от злорадной ухмылки: вот так-то, господин старпом, языки – это хорошо, но и противника знать надо. – Странно только, что он сразу не атаковал, а полетел смотреть корабль, возможно, это нас и спасло.

Он осмотрел центральный пост, подмигнул штурману и увидел блестящие в темноте глаза забившегося в угол Удо. Про него он совсем забыл.

– Шум винтов, герр командир, – крик акустика вернул его к перископу, – пеленг не меняется, дистанция сокращается. Похож на эсминец.

Вновь повиснув на рукоятках тубуса, Гюнтер пытался высмотреть источник шума.

– На курсовом сто пятьдесят, посмотрите, – подсказал акустик.

Но он уже и сам увидел тонкие силуэты двух эсминцев, несущихся к ним на полном ходу.

Вспотели ладони, по спине пополз предательский холодок. Неприятности в одиночку не ходят.

В один миг они из охотников превратились в дичь. И ситуация была не в их пользу. Не отрываясь от перископа, чтобы не показывать свою растерянность, Гюнтер лихорадочно обдумывал сложившееся положение. Они на мелководье. Над ними самолет, который в такой прозрачной воде их хорошо видит. До спасительной глубины не меньше двух-трех километров, на подводном ходу не меньше получаса. Не успеть! Эсминцы через десять минут уже будут над головой.

Постаравшись придать голосу спокойные интонации, он оторвался от окуляров и прокомментировал увиденное: