– Знать бы только, зачем он сбежал. Может, это измена и Лоренц хочет предупредить врага?

– Не думаю, – вмешался в разговор старпом. – Виной всему его болезнь и бойкот экипажа.

Кюхельман понимающе кивнул и, обращаясь к Вагнеру, сказал:

– Давай, Герберт, сажай свою группу в плот, дальше тянуть нет смысла. – И тихо добавил: – Да поможет вам всевышний.

Размашисто загребая воду руками, Бруно плыл со скоростью на зависть любому спортсмену-пловцу. Он даже не догадывался, что способен так стремительно двигаться, рассекая волны. Чувство, что вода – это родная стихия, пришло в его сознание, лишь только он провалился на глубину, спрыгнув с палубы лодки.

Рядом маячил утес, темным контуром закрывший на горизонте звезды. Стараясь не терять его из виду, Бруно сокращал расстояние с каждым взмахом руки. Наконец, почувствовав телом, как вода бурлит, обтекая огромные валуны, он остановился, нащупывая ногами каменистое дно, и нехотя побрел на берег. Узкая песчаная полоска отделяла джунгли от морского прибоя. Не раздумывая, Бруно раздвинул огромные листья и исчез в зарослях. Еще не решив, куда ему необходимо двигаться, он с шумом втянул воздух ноздрями и почувствовал, какой огромный и живой мир окружает его – под ногами и вверху на деревьях, на листьях и свалившихся сверху плодах. Но все это были мелочи, не опасные и не заслуживающие внимания. Чувство тревоги молчало. Зрение начало постепенно адаптироваться. Веки задрожали, сжимаясь, стремясь пропустить больше света, зрачки увеличились, принимая форму овала и расползаясь по глазным яблокам.

Теперь Бруно отчетливо видел все почти как днем. Он медленно оглянулся вокруг, поворачиваясь всем телом. Повсюду копошились насекомые, на ветках топтались испуганные и разбуженные птицы. На дереве у подножия утеса, рядом с лицом, Бруно увидел небольшую пятнистую змею. Он замер. До нее было не больше метра. Бруно внимательно рассматривал ее, прислушиваясь к себе, но по-прежнему никакой тревоги не почувствовал. Не обращая теперь на змею никакого внимания, он стряхнул ее, ухватившись за ствол дерева, и полез на скалу. Преодолев тридцать метров крутого подъема, Бруно поднялся на ровную площадку на вершине. Крошечное плато, не более пяти метров в диаметре, было старательно очищено от ползущей снизу растительности. Под ногами лежали сложенные аккуратной горкой ржавые металлические шары.

Внимание Лоренца привлек массивный предмет, назначение которого он не мог вспомнить. На деревянной, грубо сработанной станине лежал тонкий цилиндр из черного металла длиной почти с его рост. Бруно закрыл глаза, уходя в себя. Упрятанная глубоко в подсознание слабая человеческая память теперь была ему необходима. И он вспомнил. Так выглядели старинные и несовершенные пушки. Еще раз внимательно осмотрев орудие, Бруно заметил под одним из двух камней, которые закрывали пушку со стороны моря, углубление и лежащие в нем несколько небольших мешочков, заботливо прикрытых листьями от дождя. Порох – тут же всплыла в голове подсказка. Выставив ствол между двух камней, орудие смотрело в сторону моря, защищая вход в бухту.

Лоренц посмотрел по линии ствола и усмехнулся – в трехстах метрах отсюда стояла стояла подводная лодка, еще совсем недавно бывшая ему родным домом. В покачивающийся рядом с бортом надувной плот осторожно загружались темные силуэты.

С другой стороны, в бухте, стояла каравелла. Отвернувшись от моря, Бруно теперь пристально рассматривал поселок. Ни единого движения. Из одного из домов донесся одинокий собачий лай. Никем не поддержанный, он стих. И опять все поглотила тишина.