Вот и он – дядя аккуратный. У него сальдо с бульдо сходятся так же неизбежно и правильно, как сходятся Ока с Волгой. И нам нужны против него улики! Улики – понял? Железные как председатель ВЧК Феликс Эдмундович.

– Так вышибем из Шила, – озверел Вова Тихонов. – Пусть напишет. Сугроб со Штырём уже сели на пять лет как мы обещали. Через год Камалов руками Русанова их вытащит. Так они и помогли нам. Шило сдали. А тот от Русанова прямое указание убить Шахова имеет. Пусть напишет. И все дела. Мы Русанова берём по свидетельству самого убийцы.

Малович налил по половине стакана и чокнулся, цепляя единственной вилкой салат осенний.

– Не будет он писать, Вова, – улыбнулся Александр Павлович. – Потому, что Русанов ему приказал стрельнуть и Вахрушева, зав.отделом фурнитуры универмага, и экспедитора магазина «Ткани» Саленко. Я печенью чувствую, что он один распорядился. Шофера завода кожзаменителей убил кто-то другой. Найдем тоже.

А у Серёжи-Шила на лбу этот приказ Русанова отпечатан. Наколка на лбу у него, какую и не выжжешь. Я это сразу понял. Его надо колоть на эти убийства тоже. Факт. И он нам скажет под наше обещание скостить срок, и под якобы «явку с повинной», и под полную добровольную «признанку», что и остальные два убийства своими руками сделал. Но то, что организовал это Русанов писать не будет и на суде, понятное дело, даже букву «Р» не будет говорить. Картавить будет. Для полной страховки. А то его «замочат» ещё в СИЗО.

– Так чего, Саша, Русанов у нас в «глухарях» и будет токовать? Застрелить его через окно в квартире незаметно! Сука он, не человек, – расстроился Тихонов так, что даже закусывать не стал.

– Он, Вова, первым на нас нападёт. Точнее на меня. Вот тогда мы его и отловим, – Шура салат жевал так как заморский фрукт киви, про который некоторые кустанайцы слышали. Зинаида, любимая жена Александра, к примеру.

– Ты откуда знаешь? – Тихонов открыл рот, не успев донести до него стакан.

– Я же «волчара, волчина позорный», – Малович дожевал салат. – А значит, у меня нюх как у волка. Я, Вова, чувствую и даже примерно знаю, как всё будет и как мы его потом «приземлим», и по какой жесткой статье проведём. И тогда посыплется вся их подпольная халабуда. Комитетчикам и ОБХСС не надо будет извилины напрягать. Ладно. Попили, закусили. Теперь идем в допросную и окончательно договариваемся с Шилом. Он сейчас все три убийства на грудь возьмет. Но Иванова грохнул не он. Будем завтра искать по «малинам», кого Иванов ухайдакал табуреткой. Там рана заметная будет. На голове, на руках и плечах. Найдём. Не писай в туман.

– Да я вроде и не…– засмеялся Тихонов. – Ну, Шурка, ну ты хитрован.

– А как на нашей работе служить? – Малович убрал всё в стол.– Честно исполняя каждую букву уголовного кодекса? Да его, бляха, переписывают раз в пять лет. Значит что-то не правильно было. В нашем деле надо знать Кодекс, не нарушать его так, чтобы все видели, а квалифицированно хитрить, чтобы и закон не обманывать, и с преступным миром понапрасну не воевать. Они ж, обрати внимание, не трусы и предатели. Они просто живут по старым понятиям и всякое фуфло сдают нам с охотой. Выплёвывают как косточку от вишни. Козлы в их делах вредны так же как в наших. Ну, пошли в допросную.

– А когда Русанов на тебя нападёт? – спросил Володя, поворачивая ключ в двери.

– Вот когда он нас видел на фабрике, то понял, что чёрную бухгалтерию я найду всё равно. И раньше, чем я в ней разберусь и в ход пущу, недели полторы-две пройдет. Значит, ждать нападения с его стороны надо раньше. Ну, через неделю. Я примерно даже фокус его представляю. А потому готов.