– Годится, – ответил Штырь.

Допрашивали их в разных комнатах. Тихонов доканывал Штыря. А Александр Павлович продолжал душевный разговор с Сугробиным.

– Век воли не видать, мы завалили только двоих, – Костя тёр ладонями красные щёки. Нервничал. – Четыре других «жмура» – это, клянусь, не наша работа. Можете зря время не тратить, чтобы нас на чужих «жмуриках» там отловить. Арапа не гоню. Честно базарю. А насчёт дядьки большого, нашего, так это очень серьёзный «мухомор». Не шнырь среди начальства. Бугор. Дядька наш, как вы, гражданин начальник, сказали, – ангелок. Я его тебе назову. Сдам. Но под прежний уговор. Обоим – признанка и явка с повинной, полное содействие и ксива следакам, чтоб статья была не дикая.

– Сто первая будет. Я же обещал, если всё сделаешь, что мне требуется. -Малович тихо шлёпнул ладонью по столу. – «Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, аффекта, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением, либо иными противозаконными или аморальными действиями потерпевшего».

Они Вас оскорбляли, унижали, драку первыми начали. И заточки с ножами вы у них отобрали. Так было? Значит, бытовуха на почве обоюдной неприязни. Статья сто один.

– По-человечески спасибо, – ответил Костя с готовностью. – А дядя – волшебник, который нас всегда прикрывал, платил за «мокрое» и с кичи выдёргивал, и который этих пацанов зарезать приказал – это Камалов.

– Подожди. Хрень порешь! Это же не первое убийство ваше? «Всегда прикрывал и платил за «мокрое», – разозлился Александр. – Камалов – это третий секретарь горкома партии Кустанайского. Он что, тоже «теневой миллионер»?

– Да, он у них пахан, у подпольщиков. А убийства у нас были. В деле написано. Но мы за них отсидели. Они к цехам – никаким боком. Просто Камалов нас прикрывал. «Кум» просил. Мы ему по мелочёвке нужны всегда. Ну, нас раньше и выпускали. Камалов помогал. Кто ещё? Он тут почти бог. Он и за этих, из пластмассового цеха, заплатил нам через хозяина зоны. А прикрывал по пустякам всяким, – выдохнул Сугробин. – Вот это он всю кодлу, которая от швейной фабрики шустрит, содержит, и ей командует.

Он все семь цехов организовал. Под ним все ходят. Всем платит. Дирекция фабрики швейной у него вся в ширинке и на молнию застёгнута. Про остальные подземельные цеха не знаю ничего. Но от фабрики семь штук подпольных заводиков пашут на него. И в горкоме, зуб даю, никто про его «левые» дела не знает.

Половину прибыли берёт. Правда, не уверен, что и остальные убийства сотворить приказал лично Камалов. В случае с нашими жертвами сам вроде приказал потому, что КГБ готовилось вступить в расследование. На сырье ворованном каски лили. А где воруют, никто кроме тех экспедиторов не знал. Могло быть и так, что и на заводе искусственного волокна в Кустанае.

Камалов – туз козырный. Но у него в подмётках, в «сявках» ходят «короли» всех мастей. Русанов, зам главбуха фабрики. Тот ещё ублюдок. Хотя пятьдесят процентов левого бабла идут Камалову, эти хмыри тоже делят по ранжиру. Хватает всем. Второй Русанов у них. Потом Хабибуллин. Директор универмага. Там отделов для шитья навалом. Ещё есть Самойленко. Зам. директора Горпромторга. И один, извините, ваш. Из «мусарни». Из главного управления. Зам начальника городского ОБХСС – Варфаломеев. Ну, и последний – Зимин. Начальник железнодорожного узла «Кустанай – сортировочный».

– Вот кто тебе такую дурь пропорол? – Александр взял аккуратно Сугробина за грудки. – Может, сам Камалов чай с тобой хлебал и кололся по-братски? Или Русанов с Варфаломеевым в кафушке под водочку? Ну, ты, Костя, трепло, бляха!