– Ни хрена так. Ты штангист, что ли? – слегка поморщился парень.

– Легкоатлет. Бег на средние дистанции, – улыбнулся Александр Павлович.

– На руках что ли бегаете? – искренне захохотал парнишка, потряхивая кистью.

– Да ладно, – сказал второй. Возрастом постарше. Лица не видно было. Но голос докладывал, что ему за сорок давно. – Ксиву на отказ от расследования покажь.

– Фонарик есть? Или принести? – Малович пытался разглядеть гостей получше, но не получалось. Луны не было. Фонарей на Ташкентской, далёкой от центральной улицы Ленина, никто не поставит ещё лет десять. Когда коммунизм наступит, наверное.

– Спичку зажги, – подсказал молодой.

Второй мужик пришел в куртке вельветовой с матерчатым капюшоном, который закрыл половину лица, когда мужик нагнулся. Он запалил спичку и стал вслух читать.

« Приказ номер 154 дробь три по управлению Уголовного розыска Кустанайского Городского управления внутренних дел. В связи со вновь открывшимися обстоятельствами приказываю: Возобновить объединенное в одно дело расследование убийств шестерых мужчин, сотрудничавших со швейной фабрикой «Большевичка» за период с мая месяца тысяча девятьсот шестьдесят девятого года по ноябрь тысяча девятьсот семидесятого года. Приказываю создать оперативную группу в составе пяти сотрудников Управления уголовного розыска. 1.Лейтенант Ланченко. 2.Капитан Тихонов.

3.Капитан Никитин. 4.Лейтенант Цыпко. 5.Ст. лейтенант Зиновьев.

Приказ действителен с восьмого апреля тысяча девятьсот семьдесят первого года до полного его исполнения. Начальник УУР – полковник Лысенко».

Три спички прогорело пока он читал.

– Ну, мазёвая ксива, – сказал молодой. – Забираем?

– Ну да, – с сожалением сказал Малович. – Такая же висит на входе в УВД возле дежурного. Можете и ту прочитать. Я. блин, тоже хотел побегать за убийцами. Но вам слово дал, что отпишусь от расследования. Да и семью, ваша правда, надо поберечь. Но вы-то сами к тем «жмурикам» отношения не имеете?

– Не… Мы по ширме бьём. Мокрым не увлекаемся. Это нас большие паханы попросили с тобой порешать вопрос. Они говорят, что ты чёрта из-под земли достанешь и под вышак его подведёшь. А эти ребятишки пусть шмонают. Хрен чего найдут. Ну, лады. Живи спокойно и семье твоей опаски нет. Бывай.

И они сделали шага три назад да и пропали, как и не было никого.

Малович уже подходил к двери дома, когда услышал беспрерывные телефонные звонки. Они был громче, чем радиопостановка пьесы драмы Алексея Арбузова «Мой бедный Марат», которую как раз сейчас передавали. Третий день в это же время по целому часу.

– Малович на проводе, – Александр Павлович схватил трубку с разбега.

– Шура, дорогой, выручай! – кричал полковник Лысенко. – На вокзале пассажиры бузу подняли. У них вонь какая-то во всех вагонах. Я в помощь железнодорожному отделению пятерых наших отправил. Остались два сержанта. А тут звонок: в парке на дальней аллее за прудом с лебедями, в том месте, где духовой оркестр играет по выходным, двое жиганов с ножами тормозят гуляющих и деньги отбирают, часы, цепочки и браслеты у женщин. Одного мужика порезали. Он заступаться полез. Его увели на улицу и скорую вызвали. А эти фраера всё бесятся. Люди разбегаются, так они догоняют, кого могут, и нож к горлу. Все живы, но если их не повязать – то и покойники образуются. Уже человек пятнадцать потерпевших. Всё ценное у них отобрали, гады. Саша, мотоцикл дома?

– Всё. Еду. Доложу потом, – Малович вместо трико нацепил белые брюки, сунул в карман удостоверение со своей фамилией, в другой – пару черных наручников, ворота закрывать не стал и минут через семь уже ехал по той самой аллее, освещённой фонарём в самом её начале. Больше не было фонарей. Фара поймала четырёх сидящих на асфальте человек. Мужчины пытались встать, но двое ребятишек, которым чуток за двадцать, пинали их ногами в грудь и держали перед лицами ножи. Женщины уже все цацки с себя сняли и положили перед собой на тротуар.