Жозефина шагнула вперед, и едва она пересекла границу света, как Энтони повернулся к ней лицом.

— Жозефина!

В голосе пленника слышался испуг, но Жозефина с удивлением поняла, что сама она не ощущает ничего.

— Энтони, — сказала она спокойно, внимательно рассматривая лицо старого друга. Она сама не знала, когда появилась у неё эта привычка. Но теперь, глядя на покрытый испариной лоб, бегающие глаза и чуть приоткрытые губы, она не столько сочувствовала, сколько анализировала, восстанавливая то, как видит происходящее МакГрегор, и подбирая соответствующие слова.

— Что происходит? — продолжил Энтони.

— Скажи мне ты, — Жозефина скрестила руки на груди и распрямила спину, упрямо и холодно глядя на него.

— Я не понимаю.

— Ты врёшь, Тони. Ты звонил мне и заманил в ловушку. Или твоё удивление вызвано тем, что я ещё жива, друг? — последнее слово Жозефина почти выплюнула.

— Я не предавал.

— Но ты уже оправдываешься.

— Я не предавал!

— Я слушаю.

МакГрегор рвано выдохнул и закрыл глаза.

— У них Эбби, — он снова рвано выдохнул, а затем открыл глаза и продолжил с яростным нажимом. — У них моя сестра, Жозефина. Что, если бы у кого-то в руках оказалась Люси?

Жозефина поёжилась. Впервые с начала разговора слова Энтони достигли своей цели, но реакции не вызвали.

— У кого у них, Энтони?

— Я не знаю… — прошептал Энтони, закрывая глаза.

Жозефина некоторое время смотрела на него, пытаясь понять, правда это или нет, но так и не смогла решить.

— Ты ведь говорил, что любил меня, — сказала она тихо, надеясь, что стоящие за спиной не услышат.

— У них Эбби… — повторил Энтони беспомощно, и Жозефина отвернулась.

Проходя мимо Батлера, она на ходу взяла его за руку и вытащила в коридор. Оказавшись в тишине пустого помещения, привалилась к стене и, крепко сжав собственные локти пальцами, шумно выдохнула.

— Тихо, — Рон потянулся к ней, но Жозефина вывернулась из его рук.

— Рон, он прав, — сказала Жозефина тихо. — У него сестра. Я его понимаю.

Рон промолчал. Тоже сцепив руки на груди, он прислонился к стене напротив.

— Думаешь — любой, у кого есть семья, имеет права причинять тебе боль?

Жозефина резко подняла взгляд, впиваясь в его лицо своими холодными светло серыми глазами — будто рассчитывала отыскать там правильный ответ.

— Ты для меня дороже чужих сестёр и незнакомых мне матерей, — сказал Рон спокойно.

Жозефина покачала головой.

— Но для меня — не так. Я знаю Эбби. Я люблю её как… как свою собственную сестру. Я знаю её мать и отца. И я не хочу причинять боль этим людям.

Рон спокойно кивнул.

— Я тебя понимаю. Я не вижу в этом необходимости.

— Ты не убьёшь его?

Рон покачал головой.

— Он снова предаст тебя…

— Рон!

— Я не закончил. Он снова предаст тебя, а если кто-то причинит вред тебе — больно будет мне. Но если ты просишь, его не убью ни я, ни мои люди. Подумай только вот о чём: ты хочешь, чтобы Эбигейл убили?

Жозефина устало покачала головой и снова подняла взгляд на Батлера.

— Ты можешь ей помочь?

— Думаю, да. Но ты не должна вмешиваться.

Жозефина кивнула.

— Я поняла. Только обещай мне, что никто из их семьи не умрёт.

— Обещаю.

Жозефина поймала его руку и крепко сжала. Рон тут же притянул её к себе и, обняв, погладил по голове, а затем легко коснулся губами затылка.

— Я могу что-то сделать? — спросила Жозефина, полностью отдаваясь во власть этих сильных рук.

Рон кивнул.

— Езжай в офис. У меня сегодня ещё две встречи — сможешь провести их за меня?

Жозефина кивнула.

— Увидимся вечером, малыш.

Жозефина ощутила, как волна дрожи прошла по телу, когда горячее дыхание Рона коснулось её виска и до ушей донеслось последнее слово.