— Тони! — крикнула она, делая ещё пару шагов вперёд, и замерла, когда юноша обернулся. На Энтони он мог быть похож только со спины — грубые черты лица и плохо ухоженные пряди слипшихся волос выдавали человека абсолютно другого круга и воспитания.

Губы незнакомца растянулись в улыбке. Жозефина плотнее сжала пальцы на рукояти пистолета и остановилась.

— Арманд? — произнёс незнакомец.

— Возможно.

Парень посмотрел куда-то через её плечо, и по спине Жозефины пробежала волна мурашек.

— Она, — бросил собеседник.

Жозефина услышала за спиной звук шагов, но обернуться не решилась, опасаясь попасть в ловушку. Впрочем, ловушка уже захлопывалась — и она поняла это, когда чьи-то руки сдавили её плечи.

— Это нападение? — спросила она ровно, ещё не решив точно, как следует реагировать. Рука уже тянула пистолет из кармана, но она всё ещё боялась, что ошиблась и приняла за реальность собственные страхи.

— Просто кое-кто хочет с тобой поговорить…

Фраза незнакомца оборвалась на полуслове, а взгляд его расфокусировался. В ту же секунду руки, лежавшие на плечах Жозефины, исчезли, и она, уже не успевая думать, достала пистолет и не целясь разрядила обойму в рванувшегося к ней противника. Парень оседал на землю долго, будто в замедленной съемке. На груди его стремительно расцветали алые маки, а из уголка раскрытых в крике губ показалась капелька крови.

Жозефина не слышала крика, только бешеный стук крови в висках, а затем развернулась и увидела за спиной ещё двоих парней. Один скрючившись лежал на земле. Другой, выгнувшись дугой, пытался оторвать от горла сжимавшую его шею руку Батлера.

***

Рон отбросил сигарету в сторону и остановился в тени деревьев, когда увидел стоящего у постамента паренька. Тот был немного выше Жозефины, но держался как-то развязно и с первого взгляда вызывал раздражение. Впрочем, Рон предпринял последнюю попытку сдержаться и решил посмотреть, что произойдёт дальше. Снова причинять Жозефине боль не хотелось.

Жозефина окликнула незнакомца и тот обернулся. Затем произошла какая-то заминка. Они успели обменяться парой фраз, прежде чем от тени деревьев отделились ещё двое ребят покрупнее и приблизились к Жозефине.

Рону становилось всё равно — если эта встреча и была добровольной, в чём он теперь сильно сомневался, — то она окончательно перестала ему нравиться.

Когда один из мужчин положил руки Жозефине на плечи, что-то внутри со звоном оборвалось, и Рон рванулся вперёд.

Первый рухнул на землю с выбитым коленом после простого удара сбоку и явно не собирался подниматься в ближайшие секунды, так что Рон переключился на второго и сдавил его горло в захвате. Парень был выше на полголовы — типичный громила для простых и грязных дел, но оторвать от себя руку Батлера, охваченного яростью, никак не мог, — как не мог и Рон сходу свернуть накаченную толстую шею.

Что произошло дальше — Рон не понял, но и разбираться не стал — прозвучала серия выстрелов, и худощавый парнишка рухнул на землю, истекая кровью, а Жозефина медленно повернулась и посмотрела ему в глаза.

Эти глаза были другими — в них плескался голод. Этот голод был заразителен, как чума, и Рон в последний раз напряг руку, ломая шею нападавшему. Он сам не соображал, что делает, тело само отвечало на зов этих хищных глаз.

— Рон… — выдохнула Жозефина, провожая взглядом оседающее на землю массивное тело, а затем дёрнулась всем телом, метнулась к Рону как выпущенная из лука стрела. Пистолет выскользнул из её рук на землю, а сама Жозефина толкнула Батлера назад и едва ли не протащила несколько метров, проламывая его телом запущенный шпалерник. Рон ощутил под лопатками ребристую кору дуба, а на боках — щекочущие горячие пальцы, легко пробравшиеся к нему под пиджак. Одной рукой изучая его тело, другой Жозефина дёрнула вниз узел галстука, распуская его, и принялась расстёгивать рубашку, почти срывая скользкие пуговицы. Губы её оказались на обнажившейся шее и впились в ярёмную впадину, а затем проследили путь вдоль ключицы.