Вестри презрительно скривился, хмыкнул, пожал плечами – однако в конце концов подчинился.

– Ладно, почтенный, – нехотя пробурчал он, накидывая свой кафтан. – Ты, вестимо, колдун, тебе, конечно, оно виднее. Да только зря, по‑моему, ты меня отсылаешь! Никто не ведает, как оно тут ещё повернуться‑то сможет…

– Вестри, у тебя дело тоже куда как важное, – с укором заметил волшебник. – Торопись! Пока ещё до своих доберёшься.

Грустно и молча покивав, маленький гном, которого с куда большим основанием можно было бы назвать просто карликом, опустил голову, надвинул капюшон и скрылся за деревьями.

Волшебник остался один. Задумчиво играя угасающей трубкой, он вновь и вновь вспоминал, сделано ли всё необходимое и не забыл ли он чего в поспешности. Во всей деревне больше никого не было – волшебство погрузило всех прочих обитателей в глубокий сон, на дома наложено было самое мощное из известных защищающих от огня заклинаний, не забыли также и скотину… Селение могло встретить врага. Оставалось только ждать.

Это оказалось самым трудным. Ворон не привык сидеть сложа руки, пока враг сам не найдёт его; старый волшебник уже давно разработал изящную систему дозорных заклятий, однако ещё ни разу не имел повода пустить её в ход. И даже сейчас он колебался – настолько велик был соблазн хоть что‑то узнать о своих противниках, хотя Дор‑Вейтарн и понимал, что этого нельзя делать ни в коем случае.

Он ждал. Время в заклинательной пещере шло очень медленно, по песчаному полу едва‑едва ползли пятна солнечного света, пробивавшегося сквозь специально оставленное отверстие в кровле. Дор‑Вейтарн молча сидел в своём каменном кресле; со стороны могло бы показаться, что старый волшебник попросту дремлет.

Однако это было далеко не так. Старик вел нелёгкий разговор с собственной совестью, сурово укорявшей его за то, что он, по сути дела, отправил на смерть своего близкого друга, пожалуй, своего единственного друга, оставшегося у Ворона после долгих лет затворничества. Не требовалось особых умственных усилий, чтобы понять – Орден уже наверняка прочесал весь Неллас. И если им удалось связать отсутствие старого сэйрава с наймом им кормилицы, также покинувшей город вместе с ним, то участь Эммель‑Зорага решена. Поразмыслив, Дор‑Вейтарн уже было решил послать весть своему другу – план изменился, в город возвращаться не следует, надо искать иное убежище, – однако вновь передумал. Пылевой Демон легко отыщет Эммель‑Зорага, где бы тот ни прятался. Защититься от него старый сэйрав всё равно не сможет, несмотря на то, что когда‑то тоже обучался магии. А из этого следовало, что ему, Дор‑Вейтарну, надлежит сделать так, чтобы койары сами нашли его, Ворона, и как можно скорее, пока Эммель‑Зораг с ни в чём не повинной кормилицей, которой вообще не было никакого дела до всех этих высоких материй, не возвратился в город. Малефики Ордена могли оказаться и ещё хитрее, чем полагал Ворон, но в любом случае ему придётся драться. Что ж, будь что будет – он готов ко всему.

Новый план нужно было осуществить немедленно. И Ворон несколькими несложными заклинаниями направил свою мысль к тем лесным окраинам, где, по словам гномов, уже хозяйничали слуги Чёрного Ордена.

Он быстро смог убедиться, что гномы не преувеличивали. Внутреннему взору волшебника предстали многочисленные воины койаров, без устали рыскавшие по перелескам и оврагам. С ними были, как мрачно отметил про себя Дор‑Вейтарн, и Сыщики – создания малефиков, наделенные способностью не только слышать и чувствовать вдесятеро острее любых других существ, но и вдобавок видеть отражения астральных двойников тех, кто проходил по тому месту, где находился Сыщик. Причём побывавших здесь не только что, а и неделю назад, и десять дней назад.