Старик шумно вздохнул и трясущейся рукой вытер проступивший пот.

– Положи его высочество на ступени, – не слишком уверенно произнёс он. – Кошели оставь рядом. А потом – сгинь, исчезни и никогда не возвращайся сюда!

Слуга Тёмного Владыки в точности исполнил то, что от него потребовали.

– Сейчас я, конечно, исчезну, – произнёс он на прощание. – Но я вернусь, если таков будет приказ моего Повелителя. И не тебе пугать меня своим колдовством! Но смотри же, исполни в точности, что было сказано тебе!

– Постой! – вдруг воскликнул Эммель‑Зораг, весь подавшись вперёд и в волнении стискивая руки перед грудью. – А что вообще произошло? Откуда здесь принц Трогвар? Что с баронессой?

– Баронесса Оливия мертва, – последовал бесстрастный ответ. Старик коротко охнул, схватившись за сердце.

– Как она погибла? – с трудом выговаривая слова, спросил он.

– Её жизненные силы ушли на то, чтобы я одолел барьеры пространств и, прорвавшись через Врата Миров, появился в нужном месте в нужное время, выполняя повеление моего Господина. Я убил двоих в чёрном, сильных воинов, и отобрал принца Трогвара у их предводительницы, женщины.

– Ты убил двоих из Ордена Койаров? – У старика вырвался хриплый возглас, полный отчаяния и страха.

– Я не знаю тех названий, которые вы даёте таким, как они, – последовал холодный ответ. – Я не знаю, откуда они, зачем им понадобился Трогвар и каковы их истинные имена. Я встретил их и убил – потому что они мешали мне. Хочешь ли ты спросить ещё о чём‑либо?

– Нет, – медленно сказал Эммель‑Зораг. – Передай своему господину, что я возьму принца Трогвара. А теперь – уходи! Не вынуждай меня прибегать к заклятьям Света!

– Света… – медленно проговорил посланец Темного Владыки. – Некоторые из этих заклятий служат тем, кого я убил… Да, конечно, я удаляюсь. Данный мне приказ выполнен, и больше меня тут ничто не задерживает. Хочу только предостеречь тебя, почтенный Эммель‑Зораг, – остерегайся тех женщин‑воительниц. Сдается мне, что против них не устоит даже твоё колдовство.

Закончив свою речь, чудовище неожиданно сложилось почти вдвое, громадные клешни превратились в отбрасывающие землю лапы; мгновение – и на поверхности остался лишь небольшой холмик взрыхленной земли. Слуга Великой Ночи скрылся.

Эммель‑Зораг постоял ещё несколько мгновений на пороге, затем, словно опомнившись, юркнул внутрь дома. Клацнул поспешно задвинутый засов. Псы как по команде бросились обнюхивать оставленную странным пришельцем яму.

Путаясь в полах халата, Эммель‑Зораг мелкими старческими шажками просеменил на второй этаж своего дома. Трогвар спокойно лежал у него на руках.

Поднявшись, старик некоторое время стоял, охая и кряхтя, пока не прошла одышка. От лестницы вёл длинный коридор, деливший дом пополам. Видно было, что здесь уже давно никто не живёт и по коридору ходят лишь изредка, – по углам скопились паутина и пыль, паркет совсем рассохся, с потолка обваливалась штукатурка, обнажая полусгнившие кости дранки, когда‑то элегантные шпалеры на стенах выцвели, и невозможно было различить, что на них изображено. Но Эммель‑Зораг, казалось, сейчас ничего не замечал – что‑то бормоча себе под нос, он бережно нёс младенца, прижимая его к себе.

Старик остановился перед крайней дверью. Когда‑то украшенная тонкой резьбой и искусно выполненными бронзовыми украшениями, сейчас она являла весьма жалкий вид. Бронза отвалилась, черви источили причудливые завитки узора. Дверная ручка отсутствовала, и Эммель‑Зорагу пришлось немало повозиться, пыхтя и неразборчиво бранясь, чтобы подцепить заевшую створку. Внутри комнаты всё покрывал толстенный слой пыли – сюда, похоже, не входили уже не один десяток лет. Пыль серым ковром лежала на полу, на низком подоконнике затянутого древней паутиной окна, на небольшом столе чёрного дерева, когда‑то нарядном и радующем глаз, а ныне покосившемся, рассохшемся и покрытом царапинами… Здесь царила её величество Пыль, и ничего, кроме неё да упомянутого покосившегося столика, в комнате больше не было.