– Ввязался во что-нибудь, – наконец со вздохом сказала Ирка.

– Ему каменецкого квеста мало? – возмутилась Танька. Слезы на ее глазах тут же высохли. – Еще приключений захотелось?

– Могли и не спросить, хочется ему или нет, – рассудительно заметила Ирка.

– Ну и как теперь его искать? – тоже уставившись на неподвижного Богдана, растерянно спросила Танька.

Ирка согнула пальцы наподобие когтей и быстро-быстро поскребла за ухом.

– По методу шаманов? – задумчиво предложила она. – Будем во всякую живность вселяться и ее глазами смотреть. Погоняем птичек на поиски здухача?

– Для этого надо птичке в глаза посмотреть. Или хотя бы ее точному изображению, – мрачно возразила Танька. – К тому же мы не знаем – видят птички здухачей или нет. – Вдруг лицо ее просветлело. – А зачем нам, собственно, птичка? Я вселюсь в самого Богдана! И его глазами посмотрю, что там вокруг него!

– Этот фокус можно только с низшим разумом проделать, – нахмурилась Ирка.

– Как раз наш случай, – ехидно ухмыльнулась Танька.

– А где ты фотографию Богдана возьмешь, чтоб в глаза посмотреть? – все еще возражала Ирка. – Или этому веки спичками подопрешь? – скептически поинтересовалась она, кивая на спящее тело.

Танька смутилась. Аж уши стали пунцово-красными. Судорожно вздохнула, прикусила губу...

– Не буду я ничего подпирать, неизвестно, во что это здухачу обойдется, – пробормотала она и вытащила свой телефон. Провела по сенсору пальцем: на экране возникла выразительная фотка улыбающегося Богдана.

– Так-так! – ехидно протянула Ирка. – Интересно, зачем это некоторые продвинутые ведьмы таскают в телефоне фотографии носителей «низшего разума»?

– Случайно! – отрезала Танька. – Я вон то, что позади него, фотографировала! А этот случайно влез, ясно?

– Совершенно, – согласилась Ирка, разглядывая фотографию. Видно было не очень четко, но, кажется, позади Богдана красовался мусорник. Видать, у Таньки теперь хобби такое – мусорники на мобильник снимать.

Танька еще раз внушительно поглядела на Ирку – та тут же скорчила невинную рожу. Убедившись, что подруга, по крайней мере, не собирается выдавать комментарии вслух, ведьмочка перевела на фотографию взгляд такой грозно-многообещающий, что Ирка не удивилась, если бы фотка с криками ужаса смоталась прочь с экрана. Но Богдан с фотографии лишь продолжал глядеть на девчонок смеющимися озорными глазами.

Танька пристально уставилась в глаза фотографии... Протянула руку, не глядя нашарила ладонь спящего, и крепко стиснула ее.

Экран полыхнул так, что Ирка сперва решила – телефон таки не выдержал Танькиного взгляда и взорвался. Фотография Богдана исчезла. На экране взвилось бешеное, казалось, пышущее сквозь мобильник багровое пламя. Поперек пламени, рассыпая серебряные искры, блеснул росчерк знакомого меча... А потом появилось жуткое переплетение щупалец, в которых сновали с десяток огненных глаз.

– Ховало! – с воплем отшатываясь от монитора, закричала Танька.

– Кого хавало? Здухача? Вот эта тварь? – чувствуя, как у нее от страха за Богдана слабеют ноги, вскрикнула Ирка.

– Да не хавало, а ховало! – рявкнула на нее Танька. – Дух ховало с двенадцатью огненными глазами! Ховается, то есть прячется, в тучах и оттуда леса жжет и засуху напускает! Он уже лет сто не появлялся! Богдан же не знает, как его правильно уделывать! Ко мне! – вскинув руку, вскричала Танька с такой силой, что содрогнулся весь вагон.

Прошив толстый пластик закрытой двери, как иголка – лист бумаги, в купе влетел... поездной ершик для чистки унитаза. На длиннющей такой, выкрашенной масляной краской ручке. И ляпнулся прямо в подставленную Танькой ладонь. В самой двери осталось словно выплавленное круглое сквозное отверстие.