– Да хоть бы и одним частоколом, – вздохнул купец. – Не стеной грады крепки, а дружиною. Дружины же у великого князя токмо в городе сотен десять наберется. А коли бояр исполчит, так и все сто сотен наберет. И сие не считая союзников да данников. Да еще и Орда Василию в помощи никогда не откажет, вот тебе и все тридцать тысяч, коли не пятьдесят.

– Пятьдесят тысяч ему не один месяц скликать понадобится. А под рукой в неожиданный момент больше двух тысяч у великого князя не наберется.

– Хоть бы и так, атаман, – не стал спорить купец. – Ан все едино с тремя сотнями тебе Москвы не взять. Да даже и тридцатью сотнями не получится. Стены оборонять – оно завсегда проще, нежели на штурм идти.

– Нужно тысяч десять, – настала очередь Егора чесать в затылке. – И не просто людей, а хороших воинов. От обычных крестьян в осаде пользы не будет.

– Ферштеен, – с готовностью подтвердил Острожец.

– Чему ты радуешься, Михайло? – разозлился князь. – Я у тебя совета спрашиваю, а ты токмо веселишься, что у меня даже в плане ничего не выходит! А ну, быстро мне говори, где десять тысяч бойцов под свою команду можно собрать?!

– Да знамо где, атаман. В Новгороде. Коли на торгу в било ударить да охотников кликнуть, то людишки лихие и подтянутся. Ушкуйников для набегов как еще собирают? Набатом да кличем громким. По две, а то и по три тысячи воинов легко откликается. А коли добычу хорошую пообещать, так десять – не десять, а тысяч пять ратных собрать можно.

– Значит, Новгород.

– Так, да не так, княже, – вконец расслабившись, сел на перила перед Егором купец. – Чтобы люди поверили, под руку встали, слушались беспрекословно, славу нужно иметь немалую; известность воеводы опытного, умелого, успешного. Ты, признаю, славу себе сыскал, сказаниями об удачливости и ловкости твоей Земля полнится. Но токмо ты ведь на земле Русской первый год еще как проявился. Вроде как и успешен. А может, и повезло просто? Иные встать к тебе под руку рискнут – а иные и засомневаются. Опять же, для похода серебра немало требуется. Тебя же средь новгородцев никто не знает. Торговые люди – они осторожные и прижимистые, так просто и чешуйки[2] из мошны не достанут.

– А ты?

– Моей казны не хватит и тысячу ратников снарядить, не то что десять, – развел руками Острожец. – Не так уж я и богат, как иным кажется. Тут от многих людей серьезных складчина нужна. Ты же ничем, кроме головы, за прибыток конечный поручиться не сможешь. А вдруг сложишь голову в походе? С кого тогда спрос?

– С тебя, – подмигнул ему Егор.

– Ну, для серебра моего поручительства, может, и хватит, – не стал отнекиваться купец. – Но вот охотников животы класть простым поручительством не проймешь. Им надобно золото живое показать, дать его понюхать, пощупать, по добыче быстрой затосковать. Тогда они за тобою пойдут. А иначе – никак…

Разговор князя с купцом оказался долгим. Атаман ватажников не раз пугал Михайлу Острожца нежданными для простого ратника знаниями – о крупных городах западных стран и населяющих их племенах, о том, что за северными морями есть никогда не замерзающие воды, о том, откуда и какие богатства приходят на новгородский торг. Однако и купцу пришлось поправлять князя Заозерского не единожды – поскольку тот нередко поминал морские порты несуществующие или совсем мелкие либо надеялся двигаться по непроходимым рекам и проливам.

Они проговорили до самого ужина, составляя план трудный, на взгляд Михайлы, – но все же реализуемый. Это было очень важно – ибо ловкому и знающему купцу в этом плане отводилась самая главная, первостепенная роль…