– Однако, – только и сказал Ларин.

– Интересно, он за «наших» или за «фашистов»? – спросила Лора, имея в виду кап-лея.

Вдвоем они подкрались к окошечку часовни, заглянули в него. Тускло горела лампадка. На полу гудела, полыхала синим огнем паяльная лампа, из-под крышки цинкового гроба торчала отвертка, которой явно пытались его вскрыть, растапливая припой жаром лампы. А вот кап-лея нигде не было видно.

Ларин резко обернулся, почувствовав опасность. Но даже толком не успел рассмотреть, что произошло. Что-то тяжелое ударило ему по голове, и он моментально вырубился.

Когда Андрей открыл глаза, Лора стояла перед ним на коленях и легонько била по щекам, приводя напарника в чувство. Неподалеку высился кап-лей Соболев, сжимавший в руке пластиковую бутылку, наполненную песком. Как понял Ларин, ею он и ударил его по голове.

– Всегда лучше сначала поговорить, а потом уже бить, – раздраженно произнесла Лора, оборачиваясь к Соболеву.

– Я понял немногое, но главное, что вы не из этих, – он явно имел в виду флотских, сопровождавших гроб. – Я думаю, его убили.

– Нас тоже интересуют обстоятельства гибели старпома, – сказал Ларин, поднимаясь с кладбищенской земли.

– Не знаю, кто вы, но враг моего врага – мой друг. Надо вскрыть гроб, иначе не поймем, – предложил кап-лей.

– Согласны, – сразу за двоих ответила Лора.

Гудела паяльная лампа, капал на земляной пол старой часовни растопленный припой. Соболев ловко орудовал отверткой, приподнимая оцинкованную крышку. Наконец она отошла.

– Постой, на всякий случай, на стреме, – бросил напарнице Андрей.

Женщина удалилась на улицу. Мужчины открыли гроб. Ларин подсветил фонариком мобильника. Внутри покоилось голое тело Николая Медведкина. Его скомканная военно-морская форма лежала в ногах. На теле явственно виднелись следы от сильных ударов. Из небрежно пришитого скальпа торчали неаккуратные стежки черных ниток. Ларин сделал несколько снимков на камеру мобильника.

– Может все-таки это следы ударов, полученных при кораблекрушении? – предположил он.

– Ага, а сквозной огнестрел на правом предплечье – тоже следы волн? – не согласился Соболев.

– Тихо, – прошептала неожиданно объявившаяся в часовне Лора.

Паяльная лампа погасла. Стало слышно, как на кладбище пиликает мобильник.

– Это у участкового, – тут же определил Ларин. – Уходить надо, – он вышел за дверь и тут же чертыхнулся.

По аллейке от ворот – от машины к часовне уже спешили те самые двое флотских. Один из них прижимал к уху трубку. В синеватом свете экрана его лицо казалось мертвым.

– Заснул он там, что ли? – сказал его напарник.

– А чего, нажрался и спит… – флотский осекся, глянул на часовню. – Туда давай, – проговорил он и бросился бежать, на ходу вытаскивая пистолет и наворачивая на его ствол глушитель.

Ларин глянул на кап-лея.

– Ты им свое настоящее имя сказал?

– Я ж не думал, что все будет так серьезно, – ответил Соболев. – Вы уходите, а я знаю что делать, – сказав это, кап-лей беззвучно растворился в кладбищенской темноте.

Ларин с Лорой метнулись к ограде, захрустели кусты. Вслед им раздались приглушенные хлопки выстрелов.

– Куда ты? – спросила Лора, когда Андрей определил движение к машине флотских, стоявшей напротив ворот кладбища.

– Беги к нашей машине. Подхватишь по дороге на райцентр.

Лора спорить не стала. Знала, что без четкого плана Ларин не стал бы рисковать.

Андрей присел у переднего колеса, вытащил перочинный нож и проколол покрышку. Воздух с предательским шипением стал выходить наружу.

– Вон он, гад! – закричал один из флотских.