– О, цены упадут не скоро, дай бог – к осени!

– Давай попробуем поторговаться! Купи оптом большую партию, глядишь – вдвое скинут.

– Быть того не может! Да я и языка их не знаю.

– Я помогу.

– Ты разве по-ихнему разумеешь?

– А как бы я про богатый урожай перца узнал?

Наум задумался.

– Перец, конечно, товар нужный, только хлеб ещё нужней.

– Ты купец, деньги твои, и решать тоже тебе. Моё дело – охрана.

На следующий день Наум с утра заявился в амбар и сразу направился к Андрею. Вид у него был невыспавшийся, помятый.

– Задал ты мне задачу! – начал он с ходу. – Веришь, всю ночь крутился, всё думал. Решил: беру, коли сторгуемся. Идём!

Андрей по-быстрому доел хлеб с салом, опоясался. Оружие он оставлял в амбаре, ходить с оружием по ярмарке – плохой тон, не принято, но и без пояса нельзя, не мальчуган сопливый.

Сразу направились к персам.

Для начала поздоровались уважительно, Наум ценой поинтересовался, Андрей толмачил.

Персы, как родной язык услышали, заулыбались, подобрели.

Наум торговался умело – чувствовались опыт и купеческая хватка. Он уже вполовину сбил цену, но продолжал торговаться дальше.

Тут уж персы упёрлись. Но по рукам в итоге ударили. Всю партию перца Наум забрал – двенадцать мешков. По весу перец – товар лёгкий, однако дорогой и специфический. Рядом постоишь – и чихать начинаешь.

Пока Андрей все мешки в амбар снёс, глаза красные стали, слезиться начали, в носу засвербело. Перцовая пыль во все щели лезет, и не дай бог маленькая дырка в мешке!

Наум вздыхал:

– Ох, на поводу у тебя пошёл, как бы не прогореть!

– Я тебе предложил, но не заставлял, ты сам решил. А перец завсегда нужен.

Это было правдой. Перец смешивали с солью и носили с собой в небольшом мешочке, приправляя этой смесью все блюда. А ещё ею посыпали свежую рыбу и убоину, чтобы продукт дольше не портился – где летом лёд найдёшь?

Понемногу Наум распродал свой товар и на вырученные деньги купил у вятских людей ржи да пшеницы. Товар, можно сказать, стратегический, во все времена и при любых правителях в ходу, да и хранится легко, лишь бы закрома сухие были. Ведь бунтовщики первым делом пытались отрезать Москву от южных областей, лишив её поставок хлеба – тот же Иван Болотников и поляки так поступали. Зерно ведь всегда судами возили, но потом поставки иссякли, а обозом много ли привезёшь? Однако если обозов много будет, то и голод столице не грозит. Так и получалось, что купцы не только о выгоде своей заботились, но и москвичей от голодной смерти спасали. Те, кто богаче, – пшеницу брали, кто победнее – рожь. Ржаной каравай ничуть не менее сытный, чем пшеничный.

Наум руки радостно потирал да в амбаре мешки пересчитывал. Лошадей и телеги перегрузить нельзя, путь длинный. На одну телегу пятнадцать-восемнадцать пудов положить можно.

Наум хоть и скупердяй был изрядный, ночевал, однако, на постоялом дворе – положение обязывало. В противном случае товарищи его, торговые гости, смотрели бы на него косо, кабы он в амбаре спал. Андрею же всё равно было, где спать. А в амбаре крыша над головой, тепло – что ещё надо?

Мешки с перцем обложили мешками с зерном, и перцовая пыль уже не так донимала.

Наум предупредил Григория, чтобы после завтрака лошадей запрягали да к выезду готовились. Мешки на телеги всей ватажкой погрузить недолго.

Андрей запер амбар изнутри и, как всегда, уснул на мешках с пшеницей. Мягко, удобно – уж всяко лучше, чем на голой земле.

Утречком сквозь маленькие оконца-продыхи солнце в амбар заглянуло, солнечный лучик прямо на лицо упал.

Андрей вскочил, сбегал к Волге, умылся чистой водицей, доел вчерашний пирог с капустой. Он не отказался бы от горяченького, так кулеш в походе будет.