«АгрАЗ».

Те самые Агреневские автомобильные заводы, которые по сию пору так никто и не смог обнаружить – и которые, тем не менее, регулярно радовали высокопоставленных и ОЧЕНЬ состоятельных автолюбителей своей эксклюзивной продукцией. Очень качественной. Максимально надежной. Крайне комфортной и роскошной. И, разумеется – просто невероятно, невозможно дорогой…

– Эк!..

Присев, дабы осмотреть днище автомобиля и его удивительно высокий дорожный просвет, паренек совсем забыл об окружающем мире. Тем обиднее было, когда тот самый мир сам о себе напомнил чувствительным пинком прямо в откляченные «задние ворота». Моментально отскочив в сторону и разогнувшись (именно в такой последовательности, и ни в какой иной), юнец тут же увидел знакомого швейцара, довольно оглаживающего усы. Даже можно сказать, целые усищи.

– Не трись у машин, охрана нервничает.

Почесав пострадавшее место (больно же!), нарушитель порядка перевел сумку из-за спины на живот.

– Газеты, свежие газеты!!! Купи, дядь Никодим?

– А ну брысь!..

Плечистый усач еще раз бдительно осмотрел подконтрольную территорию и вернулся на пост.

– Гена, сколько же ты отвалил за своего «жеребца»? Или это, пардон, кобыла?

Резко шарахнувшись в сторону, страдалец едва не воткнулся носом в булыжную мостовую. Вот только обращались совсем не к нему, а к его тезке в виде господина богатой наружности – как раз открывшего дверь автомобиля-мечты. Каким-то непонятным образом рядом с газетчиком обнаружилось несколько мужчин с внимательными глазами, а также насмешливо улыбающийся молодой человек, только-только вышедший из юного возраста и очень схожий лицом с владельцем темно-синего чуда.

– О! Поди-ка сюда, голубчик. «Биржевые вести» есть?

– Нету, вашес-во. Зато есть свежий «Вестник финансов, промышленности и торговли»…

Досадливо покривившись, молодой господин пренебрежительно отмахнулся от «передвижного газетного ларька» и перевел взгляд на чертыхающегося родственника, посеявшего где-то в салоне своего вездехода-внедорожника «Дон» портсигар, полный тонких душистых сигарилок.

– Судя по размеру выхлопной трубы, это все же жеребец. Кстати, может, все же скажешь, сколько за него отдал?

– Пустяки, двадцать тысяч. А, вот и портсигар!

Не успевший далеко отойти Генка поперхнулся воздухом и едва не уронил картуз, поневоле зашевелив ушами. Двадцать тысяч рублей, мама дорогая!!!

– Да ты, оказывается, транжира и мот, дорогой кузен?

Прикусив костяной мундштук, и слегка повернув голову к двоюродному брату, Геннадий Лунев укоризненно напомнил:

– Зависть – это очень плохое чувство!

Фыркнув, младший сын патриарха клана Луневых легко отпасовал упрек обратно:

– Сказал человек, который вот уже третий год клянчит моего «бразильца»[50].

– Жадность – это тоже очень, очень плохо…

Сбившись с поучительного тона, страстный нумизмат[51] быстро предложил:

– А может, все же махнемся? К прошлому предложению добавлю республиканский денарий и ауреус императора Августа[52] в хорошем состоянии. Что скажешь?

– Скажу то же, что и раньше. Хочу «Двойного Леопарда»[53]!

Едва не выронив изо рта палочку с никотином, коллекционер возмутился:

– Сережа, ну побойся Бога!.. Я ведь точно знаю, что «бразильцев» у тебя два, а у меня этот флорин – в единственном экземпляре! Ну… хочешь, я тебе ко всему еще и редкого «араба» двенадцатого века отдам? Сохранность – отличная!

– Нет, не могу.

Смяв в ладони так и не раскуренную сигариллу, Геннадий досадливо пнул рубчатую шину своего вездехода.

– О чем спорим?..

Обернувшись, двадцатисемилетний миллионер радостно заулыбался при виде еще одного родича: