8. Глава 8 София

Словно проснувшись от самого страшного кошмара, в ужасе подорвалась на кровати, жадно наполняя легкие кислородом.

И мне сразу же захотелось вновь удариться головой о подушку, почувствовав тошноту, что стремительно быстро подбиралась к горлу. Боже… Почему же так плохо?

Поздравляю тебя, София, ты впервые в жизни напилась! Тут же подсказал мне мозг, что долгие часы отсутствовал. И где ты был, засранец, когда я в тебе так нуждалась!

-Мамочкиии, — умирающим голосом прошептала я, хватаясь за бокал с водой.

Теперь то я понимаю почему мне с роду не нравился алкоголь. А если уж я и пила, то мой лимит заканчивался уже через два бокала.

Еще весь вчерашний вечер помнила как на зло! Нет, вот все люди как люди, а я? Не могла, блин, впервые в жизни нормально напиться и забыть все как сон. Мне бы только один моментик не помнить. Всего-то.

Но я помнила и особенно ярко в памяти сохранилась встреча с Кириллом из-за чего мои щеки сейчас стыдливо покрывались румянцем.

Бедный, Кирилл… И как я его еще не убила. Обозлилась на него как бешеная кошка, но с другой стороны. Сам заслужил! Нечего была мне так больно делать.

Зато теперь я на личном примере убедилась в том, что алкоголь нисколечко не помогает. И после к боле в сердце прибавляется еще и раздражающая тошнота.

После разбитого сердца, наверное, всегда так бывает. Мы хотим сразу же вылечиться. Облегчить боль. Просто забыться. И только лишь будучи уже в кондиции мы понимаем, что пытаясь убежать, лишь стали нуждаться еще больше в том, кого забывали.

И сейчас… Я по-прежнему нуждалась в Кирилле. И мне ужасно стыдно перед ним за то, что я напилась. За то, что так отвратительно вела себя по отношению к нему.

Да, он сделал мне ужасно больно. Настолько, что свернувшись клубочком на мягком ковре, я четыре часа рыдала дома у своей лучшей подруги Эли. Без преувеличений я билась в настоящей истерике. Кричала уткнувшись лицом в подушку и понимала только одно — мне не по силам остановить этот ужас.

Сколько бы холодной воды я не брызгала на свое лицо. Сколько бы не делала больших глотков воды я все равно продолжала задыхаться. А слезы продолжали лавиной обрушиваться на светлый линолеум.

Закончилось все в тот момент, когда небольшие синички под глазами превратились в огромные красные пятна. Истерика сменилась прерванными вздохами. А лимит слез в моем организме себя исчерпал.

Но разве стояло мне винить во всем Кирилла, если именно мое сердце так ошибочно выбрало не того. Если я сама решила наивно доверить свое сердце Кириллу в надежде на то, что сбережет. И мне было бы гораздо проще винить во всем этом его. Но никто, кроме меня самой и моей наивности в этом не виноват.

Если бы у меня была такая возможность, я бы перемотала сейчас время назад. Вернулась бы в ту примерочную и никогда. Никогда бы не призналась Кириллу в своих чувствах, потому что секундное касание его губ не стояло целого океана боли. Оно не стояло такого огромного количества пролитых слез и моего, к сожалению, в прах разбитого сердца.

И я не могу обещать, что отныне забуду обо всем этом. Не могу обещать, что наткнувшись в следующий раз на трусы в бардачке его машины, отреагирую спокойно. Я не буду обещать себе самой, что разлюблю его. Но…по крайней мере я попытаюсь.

И, наверное, начну с извинений за вчерашний день и за тот случай в примерочной. Главное продержаться, София. Продержаться и в очередной раз не зареветь.

-Ты сильная, София. И у тебя есть гордость. Именно поэтому сейчас ты извинишься перед Кириллом и забудешь о нем, при первой же подходящей возможности. Да! — давала я сама себе наставления в отражении зеркала, пока руки собирали высокий хвост. — Ну все, пошли.