Когда я только появился в их доме, я застал последние бунты Ольги против босса. Уже увядающие и с потухшими глазами. Она спорила с ним до крика и пыталась хоть что-то сделать наперекор, но сама уже не верила, что выйдет толк. Мне тогда были очень нужны деньги, и я учился смотреть в пол и сжимать кулаки до боли, когда становился свидетелем их сцен.

До сих пор тошно на душе. Однажды он ударил ее на моих глазах. Хлесткая пощечина тыльной стороной ладони, от которой она резко отшатнулась в сторону. Она чуть не упала рядом со мной, ударившись локтем об мое предплечье, а я ничего не сделал. Только шагнул чуть вперед, чтобы отвлечь босса на себя идиотским вопросом.

Этот ад длился неделями при мне, а потом она успокоилась.

Как по щелчку.

Вряд ли я знаю все, но охранники за сигаретой многое перетирают между собой. Впрочем, ничего нового, большие деньги делают одно и то же грязное дело десятки, если не сотни лет. Дмитрий успокоил бунт Ольги угрозами. Тогда у отца Ольги сгорела машина. Внутри гаража… Пожар чуть не перекинулся на дом, в котором за неделю до этого разбили окна. Еще приходила опека к сестре, на телефоны родственников звонили коллекторские службы, которым глубоко плевать, ошиблись они номером или нет, блокировались ее карточки…

Поэтому причина должна быть.

Не тупое самодурство, а реальная подкожная причина. Он то ли мстит, то ли расплачивается за что-то. И его несет, как мужика, которого задели очень глубоко.

5. Глава 5

К офису Ольги я добираюсь минут через сорок, оставив девчонку в квартале новостроек. Я не курю, но в бардачке валяется пачка Кента на всякий случай. Вместе с зажигалкой.

Я выхожу из машины и закуриваю, высматривая стеклянную высотку, в которой находятся главные офисы города. Самая высокая цена за квадратный метр аренды и самые пафосные девушки на ресепшен. Я обычно не поднимаюсь наверх, но сегодня надо захватить пару коробок с документами для завтрашней поездки. Так что зря я курю, нести будет… Но я на автомате делаю затяжку за затяжкой, не чувствуя ни вкуса, ни запаха табака.

Дикий денек. Бывали хуже, но и этот постарался.

— В “Синии линии”, — я бросаю на стойке, хотя меня, кажется, признают, и иду к лифтам.

На десятом этаже находится благотворительный фонд компании Дмитрия, которым номинально руководит Ольга. Такие, как Дмитрий, могут не глядя подписывать сотни бумаг и дарить самые щедрые подарки, потому что, если они захотят, всё пойдет вспять.

— Паша, — на этаже мне встречается их юрист, который тянет мне руку для рукопожатия, — давно не заходил.

— Сюда только белых воротничков пускают.

— И как ты? Перекатами?

— Я за коробками.

— А-а, пойдем. Я тебе покажу, где они.

— А где Ольга Андреевна?

— У себя. Только приехала, сказала не беспокоить.

Я киваю и черчу дорожку глазами по просторному помещению, где в правой стороне устроен стеклянный кабинет босса. Сейчас там опущены все жалюзи до единого, что наталкивает на плохие мысли.

Она там одна…

— А мне нужно один вопрос уточнить. — Я все же торможу и хмурюсь, смотря на парня. — Я уж на свой страх и риск.

— Ты у нее в любимчиках, можешь и рискнуть. — Он мне нагло подмигивает, из-за чего очень хочется вмазать по его холеной роже.

— Кинь коробки в коридоре, я потом захвачу.

— Ок. Удачи!

Я отмахиваюсь и иду к кабинету. Она откроет мне, это точно, но вот как посмотрит… И что скажет? Я и так весь день испытываю ее терпение, заходя за границы нашего обычного общения. Да я и сам чувствую, что меня сегодня несет куда-то, как прорвало… И остановиться никак.

Я стучу и жду ответа.