Первые пару дней она места себе не находила, бродила по квартире, прижав к лицу его свитер, который пах его кожей и одеколоном, и играла с собой в игру – разговаривала с Игорем, как если бы он был в квартире. Звала его ужинать, рассказывала ему какие-то свои истории, подходила к двери ванной комнаты и спрашивала, принести ли ему полотенце, и находила еще много разных способов самообмана, чтобы почувствовать себя хотя бы немного счастливей.

Мила временно не работала в ожидании крупного заработка, а потому маялась от безделья и от невозможности поговорить с кем-нибудь об Игоре. Конечно, у нее была парочка подруг, еще с юности, но обе девчонки хорошо устроились в жизни, у них уже были семьи, благополучные мужья и дети. На их фоне Мила, как ей казалось, сильно проигрывала. Поэтому встречаться с ними у нее не было никакого желания. О своей любви и о том, что ее бросил парень, она могла бы поговорить, к примеру, с коллегой по работе, такой же неустроенной и простой девчонкой, как и она, вкалывавшей либо кассиршей в супермаркете или стригущей волосы в парикмахерской. Тем более что опыт работы на подобных местах у нее уже был, и она отлично знала, какой там обитает народ. Выпили бы с такой же неудачницей или брошенкой, поговорили, она бы ей душу и излила, а потом и поплакали бы на пару. А так… нет, не с кем поделиться своей болью. Вот устроит она свою жизнь, разберется во всем, придумает, как ей поступить, тогда все вокруг изменится, да и плакаться кому бы то ни было не будет нужды.

Обычно она не отвечала на звонки с незнакомого номера. Но на этот почему-то решила ответить. Уже готова была обложить матом первого, кто предложит ей кредит. Вот просто так, чтобы им там, работающим в банках, не так сладко жилось.

Но звонили не из банка. Девушка назвала ее по имени и сказала, что хочет с ней поговорить. Что это срочно, и что речь пойдет об Игоре.

Услышав имя любимого, Мила вспыхнула, физически ощутила, как ее бросило в жар. Наверное, звонят из больницы, где находится Игорь.

– Что с ним? Он жив? – Дрожащим голосом спросила она и подумала почему-то, что если бы она была актрисой, то играла бы из рук вон плохо. Что даже сейчас, когда она искренне взволнованна, ее голос звучит как-то фальшиво, некрасиво, ненатурально.

– Я здесь, в кафе, что расположено в вашем доме. С торца. Сижу под полосатым тентом за столиком.

Мила надела белые шорты, красную футболку, белые легкие кроссовки и пулей вылетела из квартиры.

Кто она такая? Если приперлась сюда, значит, не медсестра. Может, она сбила его на своей машине, в больницу не повезла, чтобы не отвечать перед законом, а лечила его у себя дома. Так, что ли?

По голосу – молодая.

Она вышла из подъезда, прошла до конца дома, свернула и в полосатой веселой солнечной решетке теней под тентом увидела красивую молодую девушку в точно таких же белых шортах, но только черной майке. Загорелая, с длинными черными волосами, забранными в высокий конский хвост, с узким личиком и хитрющими, густо подведенными черным карандашом синими глазами. Еще и губы полные, выразительные, не иначе как накачанные.

– Это вы мне звонили?

– Вы – Мила?

– Да, это я. Где Игорь? Что с ним?

– С ним, к счастью, все в полном порядке. У вас, надеюсь, тоже.

– Вы кто и что вам надо?

– Игорь теперь со мной. Это я и пришла вам сказать. Ну и заодно, – и тут она как-то так нехорошо улыбнулась, показывая ровные белые зубки, что у Милы по спине побежали мурашки, – увидеть вас.

– Где Игорь? – Каждое слово Миле давалось с трудом.

– У меня, где же ему еще быть? Он парень серьезный, сами знаете, у него впереди блестящее будущее, и это просто преступление тратить свое время на таких вот простушек, как вы.