- Не планируешь навестить отчий дом?

- Па-а-ап, мы же с тобой и так часто встречаемся, - скуксилась я, совсем не желая расстраивать родителя. Но и ехать в гости к нему в Нижний, тоже не горела желанием.

- Дочь, когда ты уже возьмешься за ум и найдешь себе мужа? – завел он старую песню. – Пора уже забыть прошлое, Иришка.

- Пап, не надо, - скривилась, с трудом сдерживая раздражение. – Прошу тебя.

10. 9

- Дочь, - растерянно произнес родитель.

- Пап, - умоляюще посмотрела на него я. – Извини, я пойду. Работа.

Обняв отца и похлопав по плечу ладошкой, зажмурилась, силясь сдержать слезы.

- Ладно, беги, - сдался он, обнимая меня в ответ. – Только помни, что я всегда готов тебе помочь.

- Я знаю, - выдохнула я и отстранилась, стараясь не показать свою несчастную морду лица.

Пришлось снова возвращаться к уборным, так как встреча с отцом выбила меня из колеи. Хочешь – не хочешь, а в бортовом самописце под названием память стали проявляться такие ненавистные и болезненные воспоминания.

Мне было девять лет, когда не стало мамы. Просто в один миг, раз, и её нет. Какой-то пьяный урод вылетел на встречку, совершив лобовое столкновение. Погиб сам, прихватив с собой другого, ни в чем неповинного человека.

Не знаю, как я пережила этот шок? До сих пор воспоминания того времени смутные и размытые. Детская психика сработала, наверно, так, чтобы сохранить мои нервные клетки с минимальными потерями. Я даже не помню похороны, хотя мне отец говорил, что маму хоронили в закрытом гробу, и я с ней не прощалась.

Ага, как же! Конечно, не прощалась, ведь до последнего не верила, что мама мертва. Мысленно разговаривала с ней, как с живой и отрицала очевидное. Даже слезы не лила. Разговоры с детским психологом были тогда моим основным времяпровождением, кроме занятий в школе, где я медленно, но, верно, из круглой отличницы превращалась в троечницу, и даже двойки были не редкость.

Не удивительно, ведь раньше я учила уроки вместе с мамой. Это не значило, что она делала их вместо меня, а только помогала, направляла, а главное, интересно объясняла материал не формальным, а доступным для понимания ребенка языком.

В общем, только-только пережив такую серьезную и первую в своей жизни потерю, я стала приходить в себя, как снова получила новый удар. Причем оттуда, откуда никак не ожидала. Мне было уже одиннадцать, когда отец привел в дом свою новую жену с её маленьким сыном.

Она не была злой мачехой из сказки, нет. Просто все мое существо было против такого положения вещей. Я эгоистично посчитала, что она незаконно заняла место мамы, а папа оказался предателем, так быстро забывшим свою покойную жену.

Истерики, бунты, протесты, игнорирования стали основной составляющей моей действительности. Как ни странно, но против маленького Игорька я ничего против не имела, и даже (это была моя самая страшная тайна), пока никто не видит, играла с ним в его детские игры. Однако данное обстоятельство не смогло примирить меня с присутствием его матери.

Чем старше я становилась, тем дальше отдалялась от новой семьи, задерживалась после школы, и не спешила в родной дом. Отец и мачеха не были для меня авторитетом. И никакие наказания отца не могли изменить мое отношение к нему и его Оле.

В тринадцать я попала в компанию более взрослых парней из рок-тусовки. Первый алкоголь, постоянные вписки у кого-то на квартире. Как меня никто не изнасиловал? Это для меня оставалось большим вопросом, правда, до поры до времени.

Я и сама стала осознавать свое неадекватное поведение, и что это ненормально так себя вести, уже пора браться за ум. Поговорив однажды с отцом по душам, решила, что после девятого класса пойду учиться в медицинский колледж. А потом, если не разочаруюсь, поступлю в медицинский институт.