— А вы кто?

— Здравствуйте… — Назар смотрит на меня вопросительно.

— Надежда Петровна, — подсказываю я.

— Надежда Петровна. Я преподаватель вашей внучки.

— Что-то больно молодой для преподавателя.

— Да ну что вы! Мне тридцать два.

— Всё равно молодой, – моя бабуля, как всегда, недоверчивая.

— Ба, я скорую вызываю!

Слава богу, бабушка не противилась, да в общем-то за ночь боль её вымотала так, что нет сил для сопротивлений.

***

— Перелома, слава богу, нет, но трещина приличная, — говорит мне врач после рентгена. — Строгий постельный режим не меньше трёх месяцев. И в туалет на утку, Петровна.

— Да на какую утку, Степан? Кто ж за мной ходить-то будет? Кирка на учебе.

— Соцработники.

— Знаю я этих работников. Полхаты мне повынесут, пока я лежать буду.

— Согласен, Надежда. Сейчас чужих в посёлок понаехало. Много случаев неприятных.

— Я академ возьму, ба, — говорю, а у самой слёзы катятся. То ли от облегчения, что не перелом и не всё так серьезно, то ли оттого, что потеряю целый год учёбы.

— Какой ещё академ? Не позволю! — строго произносит бабуля. — Учиться нужно, ты на красный диплом идёшь, — опускаю глаза. Ну да, если Дамир продолжит в том же духе, не видать мне диплома красного!

— Можно нанять сиделку!

— Да вы что Назар Бахтыр… Бахтирии…

— Давайте просто Назар! Даже мои студенты обращаются ко мне просто по имени, — бабушка спросила имя-отчество Назара, когда тот помогал фельдшеру скорой помощи переместить её на каталку. И когда он произнёс его, я не то что повторить не сумела, расслышать его правильно не смогла!

— А если я возьму дополнительно смены. Буду работать каждый день без выходных. Тогда...

— Тогда ты свалишься уже через четыре дня! — говорит мне Степан Аркадьевич. — Ты же до двух работаешь. Правильно?

— Правильно.

— Ну вот. Пока до общежития добралась, пока помылась, переоделась. А учеба со скольки?.. — молчу, потому что наш хирург совершенно прав. Я физически не потяну.

Подрабатываю я курьером в небольшом ресторанчике японской кухни. Так как из-за учебы я не могу работать полную неделю, я беру вечерне-ночные смены. У меня выходит всего две смены в неделю, но так как оплачиваются они в двойном размере, по деньгам выходит почти столько же, сколько я заработала бы за недельную дневную смену. Плюс чаевые в ночь куда больше, чем днём. Но столько смен я точно не вытяну. Потому что плюс университет и мне очень и очень тяжело включаться после работы в учебный процесс.

Я в отчаянии, выбора нет! Придется брать академ. Отворачиваюсь, чтобы скрыть слёзы.

— У тебя осталась дома папка с шикарным прайс-листом, — слышу хриплый голос над своим ухом. — Там не только на сиделку, но и тебе на конфетки останется.

— Да пошёл ты!

— Ну вот, видишь, мы уже на ты! — стебется этот ублюдок. У меня горе, а он о своих яйцах думает!

— Даже не надейся, — обхожу поджарую спортивную фигуру Назара и направляюсь в сторону процедурного кабинета, куда Степан Аркадьевич на каталке увез мою бабулю.

— Я сказал остаёшься, значит остаёшься. Ей что, пять лет? — слышу, как ругается доктор на мою бабушку. Он может себе позволить чуть огрызаться, так как является нашим дальним родственником.

— Что случилось?

— Одурела твоя бабушка, Кира. Говорю, нужно анализы сдать, неделю-полторы полежать в больнице. Посмотрим, как срастаться трещина будет. А она упёрлась!

— Праздники же... — причитает бабушка, но я-то знаю, причина не в этом.

— Надюша, принесу я тебе новогоднее оливье в палату. Даже сто грамм наливочки плесну.

— Ба! Надо, значит надо! Остаёшься.