- Хорошо, поехали, - встаёт из-за стола, выходит. Он злится, и мне становится страшно. За своими страданиями я совсем упустила, что его реакция тоже может быть неожиданной.

- Ты кофе будешь? – кричу ему в след.

- Нет!

У меня начинается паника, выливаю обе чашки кофе в раковину, быстро прибираюсь на кухне, одеваюсь, бросаю мелочи в рюкзак.

Он не говорит больше ни слова. Молча выходим из квартиры, молча едем на вокзал. Заезжаем на парковку, дождь бьёт по стеклу, как по нервам, холодными каплями.

Волков глушит машину, дворники перестают работать, и нас окутывает шумом и пеленой дождя. Он поворачивается ко мне.

- Влад,…нам нужно расстаться…

- Что? – он смотрит прямо на меня, а я даже не могу поднять глаза.

- У меня состоялся неприятный разговор с родителями, они категорически против наших с тобой отношений.

- Алина, ты себя слышишь? Двадцать первый век. Какие родители? Кто тебе может запретить?

- Не всё так просто. Давным-давно произошла одна история…

Я пересказываю её дрожащим голосом, когда заканчиваю словами, которые мне сказал отец, больше не могу держать себя в руках и начинаю рыдать.

- Алина успокойся! Слышишь? Успокойся, пожалуйста! – он поворачивает меня к себе за подбородок, заставляет посмотреть на него. В его глазах злость, боль, жалость ко мне, притягивает к себе за плечи. – Я всё понимаю, но каким боком я к этой истории?

- Я пыталась, правда, пыталась им это доказать, но до них не достучаться…

- Аля, научись, наконец, ставить людей на место, даже если это твои родители. Ты всю жизнь собираешься им угождать? Ты взрослый человек, почему кто-то должен регулировать вопросы твоей личной жизни?

- Мне отец никогда так категорически не ставил условий, для него это очень серьезно, понимаешь?

- Нет, бл*дь, не понимаю! Не понимаю тебя, не понимаю таких родителей! Я уже ни хр*на не понимаю! – кричит Волков.

- У меня больше никого нет, я не могу потерять родителей…, - слышу свой безжизненный голос. Слёзы так и катятся, им нет конца.

- А меня можешь…

Сердце разрывается на ошмётки, каждый нерв отзывается на боль в его словах, все моё естество терзает отчаяние и обида. А ещё мне жаль его, себя, нас…

- Влад, я тебя очень люблю, я никогда никого не смогу так полюбить. Не знаю, как буду существовать дальше и где взять силы вынести всё это, но я не могу их предать. Прости…

Он отстраняется от меня, оборачивается и облокачивается на руль, смотрит в никуда.

- Я так понимаю, ты уже всё решила? Приезжала попрощаться? – говорит сухим бесцветным тоном.

- Да…

Влад выходит из машины, моментально намокает под дождём, но, похоже, этого не замечает. Открывает багажник, достает оттуда зонт. Открывает мою дверь, открывает зонт, подаёт руку. Я выхожу, он передаёт мне зонтик.

- Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении.

Садится в машину и уезжает, а я остаюсь одна, заплаканная, подавленная и несчастная.

21. Глава 21

Влад

Еду на автомате, куда - не знаю. Её слова, как удары обухом, звенят и звенят в голове. Я ушёл под лёд и не понимаю, как вынырнуть и вдохнуть хоть немного воздуха. Болезненные ощущения сверлят каждую клетку, внутри всё медленно рассыпается и превращается в пепел.

Останавливаю машину, выключаю зажигание, закуриваю. Затягиваюсь так, что грудная клетка начинает покалывать. Оглядываюсь по сторонам, не понимаю, где я, заехал в какой-то частный сектор.

Какого хр*на, люди, с которыми я ни разу в жизни даже не виделся, устроили в моей жизни землетрясение? Ломают всё, крушат мои планы, разрывают меня на части, как кусок мяса. Не много ли они на себя берут? А Алька? Двумя фразами сломала мне хребет и сбросила с обрыва. А я был уверен, что я для неё самый-самый. Вечером приедет, осчастливит предков прекрасной новостью, а я буду подыхать, и терпеть эту обрушившуюся так внезапно дикую, давящую душераздирающую боль. Вывезти бы…