- Привет, - подаю руку.

- Привет. Узнал что-нибудь?

- Да. Депутат из столицы. Дочке нужно сменить климат, хочет её сюда привезти жить. А чтобы было чем заняться, папаша решил бизнес ей готовый подарить. Насколько я понимаю, будет предлагать купить за бесценок.

- Треш! Какого хр*на? Так просто взять и отобрать у человека бизнес. Что за беспредел?

- Не просто, Костя. Он месяц назад отправил сюда отдыхать свою молодую жену, а Шаталов умудрился её трахнуть. Конечно же, здесь полно москвичей, доложили.

- Бл*дь, ему что, тёлок мало? На замужних потянуло?

- Они все на курортах «незамужние». Влип, короче, по самые некуда. Влад, без Виктора Петровича не разрулим…

- Да понимаю я… Этого и боялся больше всего. Не хочу к нему обращаться.

- Есть три варианта развития событий. Первый – он покупает бизнес у Никиты, назначая свою цену, второй – он его посадит и заберёт бизнес бесплатно, и третий ты знаешь сам…

Я киваю, мне так противно от всего этого, но в то же время, если есть хоть один шанс, его нужно использовать.

Приезжаю к дому отца, охранник открывает ворота, заруливаю на территорию. Захожу в гостиную, горничная направляет меня к бассейну. Неприятные ощущения накатывают сразу же, как только вижу его. Отец в халате сидит за столом в тени деревьев возле бассейна и пьёт чай. Подхожу, сажусь напротив.

- Доброе утро.

- Судя по всему, не доброе, раз ты соизволил меня навестить.

От его тона у меня сразу же возникает чувство неприязни и раздражения. Я стараюсь себя сдерживать, напоминаю себе, что должен помочь другу.

- У Шаталова проблемы. Его закрыли.

- Мне говорили, что ты добывал информацию по заказчику проверок на его объектах через ментов. Сколько заплатил?

- Много…

- Дали информацию?

- Нет ещё, сегодня к вечеру должны были. Уже узнал через другие каналы.

- А сразу ко мне приехать гонор помешал?

- Не хотел беспокоить…

- А сейчас захотел? Когда жопа горит, тогда пора?

- Ты сможешь помочь?

- Что ему предъявляют?

- Хранение наркотиков.

- Подкинули?

- Я не знаю подробностей. Но наркотики он точно не хранил, ты же знаешь.

- Где его держат? Кто следак?

- Сейчас Костя к нему поехал. Когда всё выяснит, я скину информацию.

- Хорошо. Кто заказчик и что хотят?

Рассказываю, всё, что мне известно. Из дома на заднее крыльцо выходит девчонка лет двадцати в коротком, практически прозрачном халате и спускается к нам.

- Доброе утро! Витюша, ты не говорил, что ждёшь гостей, я бы переоделась.

- Я уже ухожу, - поднимаюсь.

Она подходит, целует отца в щёку и с интересом смотрит на меня. Отцу по барабану, впрочем, как всегда.

- Жду информацию, - говорит он. Хлопает её по заднице, – иди, поплавай.

Она смеётся, и направляется к бассейну. Я разворачиваюсь и иду на выход. Больше не могу смотреть на это всё.

По дороге обратно меня, по традиции, после общения с отцом, накрывает болезненными воспоминаниями из детства. Он всегда выглядел с иголочки, был человек слова, жил по понятиям своего мира. Его все уважали, с ним имели дело непростые люди. Только дома он был совершенно другой. Он изменял матери направо и налево, при этом, даже скрывать свои похождения не считал нужным. Мог заявиться домой в рубашке с помадой и демонстративно кинуть её в корзину, чтобы мама постирала. Или звонить очередной тёлке из своего кабинета, не заботясь о том, что мы всё слышим. Маме рассказывали, что видели его на заграничных курортах то с той, то с этой дамой. Однажды, когда мать положили в больницу, он привёл домой её подругу. Мне было двенадцать, я увидел их из окна своей спальни, отец думал, что я сплю, они прошли в дом, и он повёл её мимо моей двери в их с мамой спальню. А я выбежал в сад и до утра просидел в беседке.