– А если не буду… приходить? – гордо вздёрнула подбородок и посмотрела прямо ему в глаза.

– Приведут. – произнёс, надвигаясь и заставляя пятиться.

Упёрлась бёдрами в столешницу. Дальше некуда.

– Я не дамся добровольно. – пыталась скрыть дрожь в голосе за мнимой смелостью.

– Мне это даже нравится. Но, в меру. Я буду тебя трахать, Дарина. Хочешь ты того или нет. Поимею тебя так, как мне нравится. Ты живёшь здесь и должна усвоить правила. Я беру, ты отдаёшься.

– Нет! – повысила голос, упираясь руками в его каменную грудь.

– Да, Дарина. – схватив за волосы на затылке, зафиксировал голову и набросился на губы.

Сжала свои, не позволяя ему протолкнуть язык мне в рот. Но его это не остановило. Надавив пальцами второй руки мне на подбородок, заставил разомкнуть губы.

Тут же ворвался языком. Мало того, что меня пугало и приводило в ужас всё происходящее. Но ещё сильнее пугал его напор. Он, словно неуправляемый, шёл к цели. Брал, пытался присвоить.

Пыталась оттолкнуть его. Тщетно. Сама не поняла, какой порыв мной управлял, но изловчилась и с силой сжала зубы на его губе. Даже почувствовала солоноватый привкус крови, когда он отпрянул.

– Дикарка. Спесивая девчонка. – говорил сквозь улыбку, похожую на оскал. – Мне нравится. – произнёс, проведя большим пальцем по губе в районе укуса.

– А мне нет! – отозвалась глухо, прижимаясь свои руки к груди.

Мгновение и его взгляд сместился от моего лица, к рукам. Взгляд тоже поменялся. Похоть перекрыло что-то другое. Ещё более тёмное и не менее пугающее.

– Откуда это? – схватив меня за руку, посмотрел на запястье.

Взгляд сосредоточенный и злой. Не сразу поняла, о чём он спрашивает. Но когда осмыслила, поджала губы.

Когда он меня купил, синяки и ссадины были закрыты браслетами. В ночь, когда стояла в его спальне, как загнанный зверь, на мне была свободная сорочка в пол, с длинными рукавами. Сейчас же я была одета в платье с рукавом длиной три четверти. И никаких браслетов.

Поэтому следы от верёвок отчётливо бросались в глаза.

Снова посмотрела на Сабира и попыталась вырвать руку. Но только он не отпускал.

Дарина

– Пусти! Мне больно. – ещё одна попытка освободиться. Тоже тщетно.

– Откуда? – давил интонацией, но хватку ослабил.

Правда кожа под его ладонью, словно огнём горела. Будто руку в кипяток опустили. И держат, держат.

– Я говорила вчера, что со мной произошло. Это, – указала взглядом на запястье. – Оттуда же. Когда пыталась сбежать, связали. Потом так и перевозили, как пленница, которой я и была. Которой и осталась. Но ты ведь не поверил, да? Не поверил. Поэтому отпусти мою руку. И не нужно задавать мне вопросов, ответы на которые тебе в целом неинтересны.

– Я скажу Далиле, чтоб принесла мази. – всё выпустил меня из капкана своего захвата.

– Мне ничего не нужно. Ни от Далилы, ни от Зафиры и уж тем более от тебя.

Огрызнулась. Не удивлюсь, если мне в эти мази серной кислоты подмешают.

– Это не обсуждается. – припечатал строгим тоном.

– Я не буду ничего мазать! Само пройдёт. – ответила, потирая руку в том месте, где он меня касался.

– Упёртая! – выругался и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

А я осталась стоять здесь в полном одиночестве.

Грубиян, упивающийся своей властью и вседозволенностью. Думает, раз в своей стране, то может делать всё, что ему в голову взбредёт.

К сожалению, повлиять я на это никак не могу. Не выпутаться пока. Но я костьми лягу, но выберусь.

Оглядевшись по сторонам, прошлась по кабинету и увидела на столе два телефона. Видимо, Сабир оставил.

У меня аж воздух в груди спёрло. Первое желание: броситься к ним, схватить и позвонить. Хоть кому-то, хоть куда-то. И это желание было настолько сильным, что было невозможно ему противостоять.