Уф, как же не вовремя тебя посетила эта идея.

Не догадываясь о моих мыслях, девушка продолжала с улыбкой:

— Княгиня не разрешает служанкам здесь прибираться, а мне в последнее время было не до наведения порядка. Но вот сегодня что-то захотелось занять делом мысли и руки.

Я жадно покосилась на стойку с разномастными пузырёчками в сизой дымке пыли. На самой верхней полке в углу даже поблёскивало на солнце кружево паутины. В общем, Клер здесь надолго. До вечера так точно. Может, напроситься в помощницы? А что? Чем не предлог поближе познакомиться с зельевой коллекцией княгини. Вон к каждому пузырьку приделана бирка. Я, конечно, мало что смыслю в зельях, но кое о каких была наслышана и, если повезёт…

— Ты их уже видела? — Клер горестно вздохнула. Стянула кручёной тесьмой очередной мешочек и отложила в сторону, увенчав им уже успевшую образоваться на столе горку точно таких же мешочков.

— Видела, — хмуро кивнула я, представляя, что где-то совсем близко Лаали сейчас знакомится со своими временными хоромами. А может и не временными…

Чтоб тебе, Каррай, на сегодняшнем пиру костью подавиться!

— Всё это так грустно, — понуро опустила плечи девушка.

— Что именно? — я негромко хмыкнула.

— Что испытывая чувства к тебе, он вынужден выбирать из них.

Ну да, вынужден. Ещё бы сказала, через себя переступает и насильно заставляет. Ну прямо мученик, а не изверг-дракон.

— Единственное, что он испытывает ко мне и к моей семье — это ненависть.

— Это не так, Риан, — девушка зачерпнула из мешка побольше горсть семян, собираясь пересыпать их в совсем крошечный, что держала в руке.

— А как? Что я должна думать, если он мне ничего не рассказывает? Нас связали обман и ложь, а любую мою попытку получить ответы Каррай сразу же пресекает.

— Просто он… — начала было Клер, как обычно собираясь защищать и оправдывать своего названного брата, и тут вдруг неожиданно закричала. Руки девушки дрогнули, и пригоршня семян рассыпалась по полу. 

То, что случилось дальше, ещё долго преследовало меня в самых кошмарных снах. Клер рухнула на пол, словно марионетка, у которой только что подрезали нити, — я не успела её подхватить. Её затрясло, как будто при сильнейшем приступе лихорадки. Стянув с узкой койки подушку, я попыталась подложить ей её под голову и сама чуть не закричала — кожа девушки была настолько горячей, словно её сжигало самое настоящее пламя.

Пламя, которое я не видела, но ощущала.

— Помогите! Скорее! Кто-нибудь!!!

Её продолжало трясти. На ладонях, шее, лице — тех частях тела, что не скрывала одежда, а может, и под нею тоже — начали вспыхивать красные пятна ожогов.

Продолжая кричать, до хрипов, до боли в лёгких, я рванулась к лестнице.

— Кто-нибудь! Аман!!!

К счастью, меня услышали. Не успела преодолеть и нескольких витков лестницы, как увидела спешащего мне навстречу тальдена. За ним мчался ещё кто-то. Кажется, из прислуги, но лица я не разглядела. Всё было как в тумане. Успела вжаться в стену, иначе бы Каррай сбил меня с ног, даже этого не заметив, а потом бросилась за ним следом.

Когда вбежала в комнату, Клер уже была на кровати, а над ней, крепко держа обожжённую ладонь, склонился дракон. Рядом суетилась пожилая служанка. Кажется, она прислуживала воспитаннице Карраев.

Пока женщина прикладывала ко лбу девушки смоченную в прохладной воде ткань (которая тут же высыхала!), Аман сидел неподвижно с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он уснул, как бы абсурдно это ни звучало. Но стоило мне приблизиться, как увидела выступившую у него на висках испарину. От напряжения на лице, шее тальдена вздулись вены. Губы, плотно сжатые, были неестественно белыми. Он весь был белым, если не сказать пепельным, как после того случая в приюте. Когда, спасая ребёнка, сам чуть не умер.