Зачем одни эпизоды рождаются в памяти, а другие умирают в ней произвольно? Отчего мы имеем так мало власти над тем, что по праву наше? Кто или что управляет сознанием? И, наконец, можно ли безраздельно доверять воспоминаниям о прошлом?

Должно быть, эти вопросы однажды вдохновили человека на создание фотографии, а после и видеосъемки… Это ли не способ навечно сохранить ускользающие мгновения жизни, чтобы много лет спустя лицезреть их воочию и знать наверняка: память не лжет и не ведет игры, а блеклые призраки дней минувших однажды стояли перед тобой во плоти…

Ландау многое отдал бы, получи он возможность доказать собственную вменяемость! Но кто-то лишил его этого права, нагло выкрав искусственные хранилища воспоминаний. Пришлось смириться: карт памяти нет, а без фото и видео мало веры его рассказам. Никто не возьмет за правду байки того, кто врал годами во всеуслышание. Впрочем, какой спрос с других, если даже сам Герасим ставил под сомнение увиденное в лесу…

– Давай еще разок! – Боленко прикурил сигарету и склонился над диктофоном. – Ты утверждаешь, что в ту ночь, без каких-либо на то причин, вы с Харманом, Гэврилом и Питти пошли в лес, чтобы установить камеры?

– Причина была… – пожал плечами Гера. – Хэллоуин, все-таки! Самая страшная ночь в году.

– Да уж, и не поспоришь. – усмехнулся Даниил. – И, если я все правильно понял, ранее ты не был знаком с ныне покойной Наркисой?

– Послушай, я ведь уже рассказал все, что мог. Она попала в объективы камер и мне пришло в голову за ней проследить. Думал, что сумею заснять красивый языческий обряд или сектантскую сходку… В целом, я не прогадал! Она действительно читала заклинания, вознося руки к небу, делала подношения… А потом явился он и… – Ландау замялся, слегка зардевшись. – И убил ее на моих глазах.

– С этого момента поподробнее. Ты уже трижды пересказал историю, но каждый раз описывая появление убийцы мнешься и юлишь, будто есть что скрывать. – даже сквозь плотную дымовую завесу был виден строгий прищур адвоката. – Пойми, я верю в твою невиновность. Знаю, что ты и пальцем не касался той несчастной, об этом говорят косвенные улики… Но что-то здесь не сходится. Не хватает ключевой детали, без которой дальше мы никуда не двинемся.

– Что конкретно ты хочешь знать? – Гера устало потер глаза.

– Опиши мне убийцу. Четко, в деталях. Хватит общих формулировок!

– Я плохо помню тот момент.

– Ложь! – бескомпромиссно заявил юрист, покачивая головой. – Я вранье за версту чую. Такими темпами скоро поверю, что ты – подельник убийцы, или…

– Или тот, кто не может рассказать правду, не желая сойти за психа. – монотонно проговорил блогер. – Все бессмысленно. Моим словам больше нет доказательств.

– Их поиск – моя работа, не забивай этим голову. Просто помоги мне тебе помочь!

– Можно сигаретку? – парень с трудом выпрямил спину.

– Ты ведь сказал, что не куришь…

– Зря зарекался.

Боленко дал пачке щелбан и та скользнула в другой конец стола. Вынув папиросу, Гера взял со стола зажигалку и неумело крутанул колесико. Закашлявшись от дыма, он сморщился и несколько раз чихнул. Юрист терпеливо ожидал продолжения беседы.

– Что, если моя версия событий слишком безумна для протокола? – наконец заговорил Ландау.

– Вряд ли меня можно чем-то удивить… – самодовольная ухмылка расползлась по лицу Даниила.

– Оборотень. Это был оборотень. – приноровившись делать затяжки, бросил Гера.

Адвокат недоверчиво сдвинул брови и остановил диктофонную запись.

– Послушай, тебе грозит реальный тюремный срок, а я единственный, кто протягивает руку помощи… Так и будем дурака валять?