Хватило всего одного взгляда, чтобы убедиться: этот человек смертельно опасен.

Первое, что я увидела, были его глаза – немного странной формы, с опущенными у носа и приподнятыми к вискам уголками, окруженные густыми ресницами… с чернотой на месте белков и тускло мерцающей белоснежной радужкой. Его глаза, совершенно неправильные, светились в темноте!

Я так и замерла, не в силах отвести взор от пронзительно-внимательных глаз, смотрящих куда-то вглубь меня так, что собственная нагота ощущалась еще отчетливее.

Как-то заторможенно, не надеясь уже ни на что хорошее, вгляделась в чужое лицо. Подметила широкие, чуть изогнутые темные брови, нос с горбинкой, четко очерченные губы, высокие скулы, широкий лоб, пробивающуюся поросль на подбородке и щеках, которые, я уверена, еще утром были идеально выбриты. Тяжелый подбородок, крепкая шея, выглядывающая из ворота наглухо застегнутого мундира…

Мужчина внушал страх. Я кожей ощущала исходящую от него опасность – как от дикого хищника. Неторопливую, размеренную, четко выверенную опасность. Когда он одним взглядом может просчитать любой твой шаг и точно знает, что ты сделаешь в следующее мгновение. Когда все вокруг для него – глупые предсказуемые букашки, вроде бы и забавные, но быстро наскучивают. Отсюда и усталость в голосе и тяжелом взоре. Сейчас он был таким, будто я даже не проблема, а просто неприятность, с которой теперь надо не только мириться, но еще и что-то делать. Он не знал, что именно, отсюда и задумчивость в скользящем по мне взгляде.

Неприятно осознавать, что сейчас на твоих глазах будет решаться твоя же судьба. Еще хуже понимать, что она полностью зависит от незнакомого человека. Он меня видит впервые в жизни, но что-то мне подсказывает, что именно от него моя жизнь теперь и зависит. Не знаю, чем это навеяно – его задумчивым взглядом, усталым выражением лица с грустно опущенными уголками губ, но я просто поняла это.

– Не убивайте меня, – попросила так тихо, что с трудом расслышала собственный голос.

Жуткий взгляд, блуждавший где-то в районе моей шеи, резко взметнулся и встретился с моим. Я вздрогнула, перепуганная до дрожи, но не отвернулась и не зажмурилась, хотя очень хотелось. Продолжала смотреть ему в глаза, всей душой умоляя не убивать.

Не знаю как – наверное, я выглядела очень жалкой, – но, самое главное, меня поняли. Знал ли он русский или просто хорошо читал чужие мысли, но в ответ я удостоилась короткого, едва заметного кивка.

У меня гора с плеч свалилась! Выдох облегчения со свистом вышел из легких, глаза от переизбытка чувств прикрылись сами собой, а когда я открыла их вновь, мужчина уже стоял на ногах.

Короткая команда – и меня поставили на ноги. Рывком, но куда бережнее, чем до этого. Еще одно непонятное слово, и удерживающие меня руки исчезли. После третьего находившаяся в каменном помещении пятерка похитителей слаженно развернулась и молча удалилась, оставляя только нас, сурового мужчину и обнаженную меня.

Я еще боялась его, но благоразумно помалкивала. Во-первых, страшно было что-либо говорить. Во-вторых, он, кажется, все равно ни слова не понимал.

Мужчина не стал дожидаться, пока выйдут все, – сделав шаг ко мне, он ловко расстегнул пуговицы на мундире, движением плеч скинул черную ткань, а затем, приблизившись настолько, что я практически утыкалась носом ему в грудь, накинул мундир мне на плечи.

Одеяние оказалось довольно тяжелым, но приятным на ощупь и очень теплым. Внутри разлилась благодарность, когда суровый мужчина так же молча заставил меня всунуть руки в рукава и собственноручно застегнул все до единой мелкие пуговки на мундире, оказавшемся мне невероятно большим. А потом произошло кое-что еще более удивительное, немного пугающее и вместе с тем странно волнующее: он опустил взгляд, нахмурился, неодобрительно поджал губы при виде моих босых ног и вдруг подхватил меня на руки, без каких-либо усилий оторвав от пола и прижав к себе.