– Чего тебе?

– К барону Ранты, гость из Вараты, – ответил я и скинул с головы капюшон.

– Варата ж вроде под Поганью? – смерив меня взглядом, поморщился солдат. – Там же сейчас никого живого…

– Нет, не под Поганью, – покачал головой я и, стараясь говорить спокойно, добавил: – Калитку открывай! Барон меня ждет.

– Господина барона сейчас нет, – буркнул охранник, но калитку все же открыл.

Зайдя внутрь, я мельком оглядел знакомый сад и уже собирался пойти в сторону дома, когда меня жестом остановил второй караульный.

– Э! Не так быстро, – преградив дорогу, произнес он. – Сейчас десятник подойдет и решит, что с тобой делать.

Спорить я не стал, поскольку не видел смысла. Это ведь хорошо, что меня никто не узнал, – меньше будут болтать в кабаках по пьяни.

Пожав плечами, я уселся на указанную солдатом скамейку и задумчиво посмотрел на дом. Сколько я здесь не был? Пять оборотов прошло со дня женитьбы барона, но с тех пор ничего особо не изменилось. Те же клумбы… те же фонтаны… У ворот, правда, теперь дежурил целый десяток солдат, и оно, вроде, понятно, но, с другой стороны, если Орек чего-то опасался, то почему он не уехал в свою Ранту? Там-то его точно никто бы не смог достать. Странно и непонятно… В Агире полно имперских солдат, но все ведут себя так, словно ничего не случилось. И Орек вот куда-то ушел… В ратушу? Разговаривать с этими тварями?

Пока я об этом думал, один из охранников сходил в караулку, и спустя минуту оттуда появился десятник. Подойдя к воротам, он смерил меня взглядом и вопросительно посмотрел на стоящего рядом солдата.

– К господину Ореку гость из Вараты, – быстро отрапортовал тот. – Сказал, что барон его ждет.

– Из Вараты? – десятник поморщился, посмотрел на меня – и в следующий миг его нижняя челюсть дрогнула. Брови поползли вверх…

– Да, так и сказал… – покивав, подтвердил солдат, но командир оборвал его жестом.

– Все! Разошлись по местам, – рявкнул он на собравшихся вокруг караульных и, встретившись со мной глазами, сделал приглашающий жест. – Пойдемте, я провожу…

Я кивнул и, накинув капюшон, пошел следом за ним в сторону дома, чувствуя спиной удивленные взгляды солдат.

Пройдя по каменной тропинке мимо многочисленных клумб и декоративных вазонов, мы поднялись по широкой каменной лестнице ко входу в дом, и десятник распахнул передо мной дверь.

– Прошу подождать, господин, – зайдя следом за мной в холл, негромко произнес он. – Я немедленно сообщу баронессе.

В холле пахло цветами и можжевельником. Проводив взглядом десятника, я прошел мимо висящих на стене картин и остановился перед большим прямоугольным зеркалом в резной золоченой раме.

М-да… Меня никогда не волновало, как я выгляжу, но вот что странно… Сын ведь должен быть похожим на своего отца, но мама мне такого не говорила. Возможно, для нее это было неважным, только почему тогда, глядя в зеркало, я все больше узнавал в себе Конрада? Без морщин и с другим цветом глаз, но… А я ведь ненавидел его за то, что он увез меня из Лигеи. За раненого брата и пропавший Кенай… Сейчас смешно это вспоминать, но… отца больше нет, и я не успокоюсь, пока не отомщу за его смерть!

– Господин, баронесса будет через пару минут, – выйдя из коридора в холл, доложил десятник и, коротко кивнув, вышел за дверь.

С женой и детьми дядьки Орека я был почти незнаком, поскольку они редко появлялись в Агире. Мать же барона – лера Найла – обучала меня когда-то истории и хорошим манерам. Заказывать учителей из Лорана граф по понятным причинам не хотел, вот и учился я у всех и всему понемногу.