– Я – умная, ты – наглый. Договоримся, – кивнула она и пошла на кухню.

Он вскоре тоже пришел, в полотенце на бедрах и босиком – вылитый Аполлон, только лучше, – уселся на маленький диванчик и стал аккуратно, но неотвратимо поглощать все, что стояло на столе. Собственно, ничего особенного там не было. Как быстро выяснилось, там не было ничего на двоих. Исчезали омлет из трех яиц с последним куском сыра, хлебцы из тостера, мороженое из килограммового лотка, клубника из вазочки. Это было все. Карина задумчиво пила кофе.

– Я не понял, – заботливо сказал он, – почему ты сама-то не ешь? Или ты все мне отдала?

– Для меня слишком рано. Я «сова».

– А… – ответ его устроил. – Ну да. Ты говорила. – Он вывалил в лоток с мороженым остатки клубники, тщательно перемешал, съел, старательно выбрав ложечкой до последней растаявшей капли. – Можно я на этом карликовом диванчике посплю, а? Разморило, сил нет.

– У меня есть нормальный большой диван для человека любого размера. Моя кровать в другой комнате. Сейчас дам тебе подушку и одеяло.

– Я догадывался, что есть, – посмотрел он взглядом первого ученика в классе, – но не надеялся, что меня туда положат, – и тут же посмотрел, как потерянный щенок.

– Не понимаю, почему ты не поступил на актерский? – спросила Карина. – Ты же каждую минуту играешь очередную роль.

– Внешние данные? Объясняю. Я против того, чтобы кто-то на них спекулировал. Я сам напишу, сам поставлю, сам сыграю.

– И сам посмотришь.

– Ты в меня не веришь?

– Я знаю систему. Если в тебя кто-то вложится очень серьезно – папа, мама, дядя, тетя, любовница, жена, – тогда я точно буду на твоей премьере, возможно в Каннах. Но я нашла тебя на скамейке. У тебя украли паспорт и студенческий, а прав у тебя не было. У тебя нет машины?

– Нет. И никто в меня не вложится. Пока нет желающих. Я, правда, не искал.

– Ладно, пошли, я тебе постелю. Я просто поставила тебя на место. Ты очень увлекаешься своими фантазиями. На самом деле у тебя, конечно, все получится. Ты такой яркий, что у меня уже от тебя глаза режет. Тем более я тоже спать хочу. Вот во ВГИК ты же поступил без связей. Так что перспектива есть.

– С этим как раз помогли. У меня отец помощник одного известного оператора. У которого много знакомых. Короче, блат был.

– У тебя хорошие родители? – задумчиво спросила Карина.

– Нормальные.

– А почему ты из дома убегаешь?

– Говорю же, драмомания.

– Это ты кому-нибудь другому рассказывай. Ты врешь. Почему ты убегал на самом деле?

– Хорошо, учительница первая моя. Раз на то пошло… Не люблю я своих родителей. Плохо мне с ними.

– А они тебя? Выглядишь ты как очень любовно взращенный сын. Да и без комплексов. Тебя явно не истязали.

– Нет, конечно. Ничего такого. Они всю жизнь истязают друг друга. Не дерутся, конечно, даже не ругаются. Просто вроде молча ненавидят. Или не доверяют. Я с ними не могу находиться. Как будто кинжалы невидимые с двух сторон, я на них наткнуться боюсь. И все на ровном месте. Ни одной причины.

– Ты не зря пошел на сценарный, хоть и по блату. Но ситуация странная.

– Думаешь? А мне кажется, так многие живут. Я знаю многих, которые зачем-то вместе живут, но не выносят друг друга. Одни скрывают, другие нет.

– Возможно, ты прав. Поэтому я больше никогда не выйду замуж. Через невидимые кинжалы я уже прошла. Чуть не наткнулась на видимый. Мне хватило навсегда. Все, завершаем. Мы и так слишком многое друг о друге узнали. Нам это не пригодится. Если проснешься раньше меня, не буди, пожалуйста. Просто дверь захлопни. А!.. Деньги на дорогу я тебе положу на стол. Если захочешь позвонить родителям, мои телефоны всегда лежат на журнальном столике в гостиной, где ты и будешь спать.