– Садись уже, – пробурчал он. – Это будет запасной план. Займись им. Но имейте в виду все, – он хлопнул мозолистой ладонью по столу, – мы нападем раньше, чем Протасов нас найдет! Поэтому думайте, зачем вам головы даны, думайте, товарищи офицеры!

В бетонном подвале наступило молчание, нарушаемое ерзаньем и покашливанием.

– Ну? – Петров снова начал наливаться краснотой. – Тут никто думать не умеет? Как вы вообще оказались в командирах? Кто вас выбрал или назначил? Долг, я знаю тебя как отличного бойца и умелого комвзвода, хоть ты скажи!

Долг опустил глаза.

– Недостаточно информации для выводов, товарищ капитан, – тихо сказал он. – Я предлагаю дождаться новых данных и еще раз проанализировать ситуацию.

– Щупальце кровососа! – взорвался Петров. – Что у нас сегодня за собрание?! Вы солдаты или тряпки? Долг, я в тебе разочаровался! Где твоя смелость, где инициатива, где воинская интуиция, в конце концов? Сборище мокрых куриц, а не собрание штаба! Все будете чистить сортиры, все!!!

Под громогласный раскат командирского вопля поднялся Падла. Бандит был невозмутим и даже где-то доволен происходящим; прищуренные глаза его поблескивали.

– Раз господа сталкеры пасуют, скажу я. – Он кашлянул, сплюнул мокроту в кулак и вытер ладонь о штаны. Сидящий поблизости Долг поморщился. Бандит улыбнулся уголком губ и почесал в паху. – Мы люди простые, вы знаете. Но тянуть кота за хвост не любим. Мы любим как? Бам, бах, плюх, выстрелил, убил, ограбил, убежал. Вот как это делается среди нормальных людей. И я могу сказать без всяких ваших данных, это и дураку видно: самое слабое место у Протасова – минное поле. Надо бить туда.

– Ну-ну, объясни нам, дуракам, – процедил Петров, впрочем, опять успокаиваясь. Несмотря на взрывной характер, он быстро понимал, когда говорят дело.

– А чё тут объяснять? Дальше уже пусть ваши тактики думают, а я стратегию рисую. – Падла зевнул. – Можно разминировать загодя, небось у вас найдутся умельцы. Можно наловить мутантов и гон сымитировать, ну а мы после зверья пройдем, когда оно повзрывает мины к едреной матери. Ну и ударить с фланга, когда суматоха подымется. Нас же, братва, почитай, триста человек будет, до херища народу. Всей кодлой набросимся – генерал и пикнуть не успеет, зуб даю. – Он ухмыльнулся и сел, подмигнув Цыгану. Тот так и не понял, серьезно говорил бандит или шутил.

Петров скрипнул зубами, но ответил:

– Пока что это первая идея по существу. Еще предложения есть?

Штаб безмолвствовал.

Командир объединенного сталкерства подытожил:

– Значит, нет. Прекрасно! То есть, мать вашу, абсолютно не прекрасно! А отвратительно, мать вашу! – Он шумно задышал, сжимая и разжимая кулаки, обводя смущенные лица сталкеров гневным взглядом.

– Бандит дело говорит… – начал зампотех, но заткнулся, когда Петров уставился на него.

– Итак, объявляю собрание штаба закрытым. – Петров откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на животе. – Следующее собрание назначаю через три дня. К тому времени у нас должны быть новые данные, – он метнул сердитый взгляд на Цыгана, – и новые, мать вашу, идеи! Тянуть нельзя, пора нападать! Все свободны!

Он резко встал, с грохотом опрокинув стул. Остальные сталкеры тоже стали подниматься, подвал наполнился шумом отодвигаемых табуретов и ящиков, голосами. Умник со своего конца комнаты показал Цыгану, чтобы тот подождал его. Цыган наклонил голову вправо и влево, разминая шею, сбросил ноги с парты. Он устал от тусклого света и хотел наружу, в день, в суету и толкотню лагеря. К тому же пора было поработать, а то и заскучать недолго.