Витт вышел из-за деревьев и поспешил к раненому. Куртка из меха оленя распахнулась, открывая багровые царапины. Вся туника молодого человека уже пропиталась кровью. Витт приложил пальцы к его шее. Маленькая жилка ещё билась. К счастью, он был жив. Возблагодарив Богов, Витт занялся лечением.

Когда раны были протёрты снегом и перетянуты лоскутами из дорожной сумы воина, чёткие слова заклинания пролетели в воздухе. Тело раненого вздрогнуло, и он открыл глаза.

– Выжил, – радостно констатировал Витт.

– Везёт мне на магов, – ответил раненый и улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой…

Серая пелена в небе уступала место морозной синеве. Тракт ещё не обледенел, но был таким твёрдым, что копыта лошади громко и размеренно стучали, соприкасаясь с его поверхностью. Деррик спешил на запад. Он был зол. На Тари, на Судьбу и на себя.

Великая хозяйка обманула его, сыграла с ним жестокую шутку, нарушив его планы, изменив мысли и желания. Он чувствовал себя марионеткой, которую дёргают за ниточки чьи-то недобрые руки. Из-за этого стали казаться не нужными те действия, которые он успел совершить, следуя за своей ненавистью. Карта говорила об игре Богов. И проигравшим оказался он. Смерть невинной девочки, анафема, усмирение смерча. И всё это ради того, чтобы отдать смерть Даэрона другому. Теперь Деррику оставили слабую надежду, что он сможет это увидеть, конечно, за определённую цену.

А цену эту назвала Тари. Она говорила, что есть у него выбор, зная, что на самом деле выбирать не приходится. Ну, что ж, она могла просто приказать. Может, так было бы и честнее. Тогда не нужно было бы ехать на запад, не зная, куда тебя заведёт эта дорога. Не испытал бы тогда Деррик этого неприятного щемящего чувства несправедливости и обиды, когда утром понял, как Тари его оставила. Сонное заклинание помогло ей уйти не замеченной. Не захотела эта таинственная женщина прощаться. На несколько мгновений Деррик впал в отчаяние, думая, что может никогда больше её не увидеть. А потом была эта записка на столе. Цитата из злополучной книги о Герое гласила: « И день, когда отступит время мёртвых, отверженный нить получит из рук служанки судьбы. Вплетаясь в тёмный клубок, путь приведёт туда, где прошлое с будущем станут едины. Открытие на острие кинжала в крови ислезах других.» Теперь ему предстояло найти того, кто обречен играть в чужую игру, быть пешкой в руках у чародейки. Так же, как и Деррик.

За своё смирение, за проигрыш винил маг только себя. А потому на себя же и злился. Но кроме злости жило теперь в его душе и нечто другое. Странное ощущение потери. Будто о чём-то не договорил он с Тари, забыл что-то ей рассказать. Да и она не всё открыла ему. А ведь могла.

Дорога струилась дальше, извилистая, блестящая, как змея – древний символ мудрости. Ещё будет время всё узнать, всё отдать. Встреча состоится. Деррик сделал единственно верный выбор…

В избе было хорошо протоплено. В тугом от дыма воздухе витал приятный аромат жареного мяса. Чадила лампадка над столом. На скамье в ожидании обеда сидел Витт. Он сбросил свой плащ, и теперь на нём была лишь туника из серого хлопка и штаны из дубленой кожи. Худая высокая женщина в тёмном платье и старом фартуке суетилась у печи. С улицы доносились счастливые детские голоса. Будто и нет войны, будто тихий вечер заглянул в обычный дом, только на лице женщины застыла скорбь и пережитый недавно страх. Барс спрыгнул с полатей, поморщился от боли, неосознанно потрогав расцарапанный бок, и подошёл к столу.

– Быстро же на тебе всё заживает, – заметил Витт.