Герман прошёл мимо здания суда и мэрии и оказался на одной из небольших площадей. Фонтана здесь не было, зато высился памятник Советскому Солдату – как вечная память о тысячах добровольцах Валдарии, погибших во Второй мировой войне. Вопреки закону о невмешательстве в политику Внешнего мира они окольными путями добирались до русских городов и сражались бок о бок с советскими братьями. Герману понравился этот памятник, он напоминал ему о тех временах, когда он учился в начальной школе Саранска, пел на День Победы военные песни и слушал рассказы фронтовиков о страшных годах их молодости. Это так прочно врезалось ему в память, что Герману казалось неправильным не отмечать теперь 9 мая, оказавшись в Валдарии. Наличие памятника Советскому Солдату словно восстанавливало справедливость и успокаивало совесть Германа, воспитанного в ценностях постсоветского пространства.

Однако венцом Договирстка была другая статуя: на огромной центральной площади перед зданием Совета Федерации высилась скульптура Мидири̒диса Великого – древнего эльфийского мастера, открывшего Та̒фнен А̒рдхон. Памятник составлял в высоту двадцать семь метров, по числу двадцати семи Тарн, которые воздвиг этот мастер. Та̒рны являли собой гигантские столбы, расставленные по всей земле, задача которых заключалась в том, чтобы окончательно разделить между собой Внешний и Внутренний и исключить любое случайное путешествие человека между измерениями. (Увы, это всё равно иногда случалось из-за искривлённого ландшафта, климатических особенностей или нестабильного электромагнитного фона, порождая тем самым массу легенд о паранормальных явлениях у людей Внешнего мира.)

Мидиридис Великий, проживший более тысячи лет и погибший, устанавливая последнюю такую Тарну, положил начало миру Тафнен Ардхон. В его честь в трёх мировых столицах были установлены абсолютно одинаковые памятники. На каждой Мидиридис был изваян в полный рост, а его длинные волосы стянуты позолоченным обручем, в середину которого были вделаны одинаковые красные рубины. В темноте камни сияли алым огнём, а об их происхождении и таинственной связи между собой ходило множество легенд. Они обладали удивительным магнетизмом: оторвать взгляд от рубинов стоило зевакам колоссальных усилий. Вот и сейчас Герман Алемский простоял на главной площади минут десять, глядя на памятник. Пока, наконец, не отвёл взгляд и не направился в сторону метро, чтобы добраться до окраины города.

Он ехал к Эдварду Гордону.

Герман лишь раз слышал о нём от бабушки, которая не верила в причастность эльфа к исчезновению сына и сокрушалась о незаслуженном наказании Эдварда. Всё остальное Герман узнал о Гордоне из интернета. Будучи осуждённым на ссылку в Сибирь, тот был досрочно освобождён спустя восемь с половиной лет. Каким-то образом, (Герман не особо вдавался в подробности, они его не так уж интересовали), Гордон сумел вернуть себе и титул, и земли. Будучи алмарианом, он пробовал себя в качестве ментального советника самого эльфийского Владыки Ната̒на, но в итоге оставил службу и сосредоточился на духовном пути. Эдвард Гордон начал преподавать в «Институте космоэнергетики и тонких тел», обучая молодое поколение запутанным наукам работы с энергиями. Именно туда и направлялся Герман.

Выйдя из метро, юноша двинулся в путь пешком, щурясь от солнечных лучей, так неожиданно осветивших ему дорогу под серым осенним небом. Справа начинался лес, берёзы, ютившиеся на его опушке, звонко шелестели полысевшими ветками, словно в волнении перешёптываясь друг с другом о предстоящей зиме. Напротив них вдоль дороги стояли одинокие коттеджи, вокруг которых росли пожухлые декоративные кустарники.