Для размещения бензобака в крыле мне нужно несколько немудрёных железных загогулинок, за которыми я и намерен сходить в сельскую кузницу. А уж потом можно будет по месту спаять из жести нужной формы ёмкость, сразу с учетом получившихся креплений.

Месяц нынче вполне весенний, уже по-летнему тепло и погода на мой вкус прекрасная – низкая облачность, полётов нет – руководство легко одобрило мою отлучку. Тем более, когда бывает в том надобность, я не скулю, что рабочий день кончился, а продолжаю делать то, что нужно, и не напоминаю про сокращённое для несовершеннолетних «время на труд».

Я с ними по-людски, и они со мной по-человечески. Нормальный начальник нормальному работнику палок в колёса не вставляет. А мы с ним оба ничего так мужики. В общем, переодеваюсь из спецовки в штаны и рубашку, тщательнее, чем обычно, повязываю красный галстук, укладываю в сумку со знанием дела отобранный из кучи хлама металлолом – Евдокима интересует качественная сталь – и выхожу на дорогу к ближнему селу – тут километра четыре. В этот момент меня подлавливает Феофилактыч, сует денег и пустую торбочку:

– Купи, – говорит, – сальца, лучку там. Может, огурчики солёные у кого остались, помидорки квашеные, капустка.

– Ага, – отвечаю. – Закусоиды, что из второго снизу ряда таблицы имени товарища Менделеева.

– Вот приятно говорить с образованным понимающим человеком, – кивает мой официальный наставник. – К вечеру, чай, обернёшься. Посидим по-человечески в тесном кругу товарищей по ударному труду.

– Мне, – отвечаю, – нельзя по малолетству хмельное вкушать, но для товарищей по ударному труду – всегда готов. Я же не просто так, погулять вышел, а пионер.

Хмыкнули мы, да и пошел я, солнцем палимый. Жаркая нынче весна задалась. Нет, про солнце – чисто для красного словца ввернул – низкая облачность никуда не девалась, но уже всерьёз тепло. Я босиком топаю – это пионерам не запрещено, а мне нравится, да и бутсы мои разлезлись, если по правде. Пора обзаводиться новой обувкой.

Дорога выписывает кривулину, обходя оконцовку балки, сливается еще с двумя, приходящими с других сторон, и тут вижу я девочку-подлеточку в светлой блузе и тёмной юбке, присевшую рядом с корзиной и очищающую крашеное яичко. Первая мысль – сегодня Пасха! Вторая – так ведь она же пионерка! Это потому, что аккуратно свёрнутый красный галстук торчит из корзинки. И, наконец, третья – пионерка тайком собралась съесть символ веры… не, ну я вообще безбожник, поэтому прошу пардону, если не так сказанул.

Но самая главная мысль всё-таки четвёртая:

– Здравствуй, Мусенька, – мгновенно проговариваюсь я. – Кушай на здоровье, я никому не скажу. – Дело в том, что прямо передо мной – моя будущая жена. Мать троих детей и бабушка семерых внуков. А насчет правнуков – не уверен, что точно назову их число.

– Христос воскрес, – отвечает мне девочка и протягивает яичко.

– Воистину воскрес, – автоматически даю я правильный отзыв. А потом отработанным за полвека совместной жизни движением обнимаю светоч грёз моих и целую прямо в уста сахарные.

Потом мы сидим рядышком на не так давно проклюнувшейся свежей травке и вкушаем лакомство – яйца в эту эпоху, хоть и не редкость, но и не просто еда. Правда, в селе с этим заметно проще, чем в городе, хотя многие деревенские жители их продают, поэтому особого яичного изобилия в этом мире пока не наблюдается. А ещё в корзинке несколько куличей. Самый маленький мы делим пополам и деловито уплетаем. Они – тоже лакомство. Изделия из сдобного теста пекут только по праздникам.