А потом Елисей Кровавич все изобретал и изобретал пытки, и пробовал их на людях, и опубликовал их в своей классической монографии «Пытка всему голова», которую потом сплагиатили монахи-доминиканцы Инстисторис и Шпренгер и назвали ее «Молот ведьм». (Это не в последний раз зарубежцы крадут у нас наши изобретения. Эдисон свистнул у Попова радио, Стефенсон – паровоз у Ползунова. А Ломоносова ободрали сразу двое: Бойль и Мариотт.)

Вот такая вот была история Средних веков у города Кошкарева, рассказанная в казематах города Кошкарева. Кем? Правильно, судари мои, – Каликой Переплывным накануне лютой казни, которую намеревались учинить над ним и экипажем корвета «Вещий Олег» лютые армяне лютого дочернего предприятия холдинга «Бигшиномонтаж».

Так вот, солнце взошло над рекой Харонь в районе города Кошкарева. Наши герои сидят, скованные оковами, аккурат в слиянии глобальной реки Харонь и речушки районного значения Туча. И оковы являются единственными одеждами на телах осужденных к лютой казни. А измыслил эту казнь потомок Елисея Кровавича в шестнадцатом колене, тринадцатом бедре и седьмой пятке Мукосей Кровавич. И эту казнь кошкаревцы считали традиционной ценностью города Кошкарева и берегли ее как зеницу ока для крайних случаев – для особо тяжких преступлений. А мелочь всякую типа убийств, насилий искореняли старыми дедовскими методами: повешением за тестикулы, стрельбой из лука в затылочную часть головы, отделением головы от тела при помощи пилы-болгарки.

И вот в данном случае наступил случай особо тяжкого преступления. Суть которого я вам уже изложил. Так что Мукосей Кровавич решил провести премьеру этой новой измысленной им пытки, которая прославит его имя в веках и назовет его всяк сущий на земле язык, на наших героях.

И называлась эта пытка «Марусенька». По имени… Правильно, по имени той самой Марусеньки, которая мыла белые ноги в реке Харонь при впадении в нее Тучи, речушки районного значения.

И вот наших героев поместили на их собственный корвет «Вещий Олег» в связанном состоянии, аккурат напротив места постоянной дислокации мытья Марусенькой белых ног. То есть белые ноги Марусеньки имели двойное назначение: и как живец, и как орудие пытки. Ну, использование их в качестве живца мы с вами уже проходили, а вот в виде орудия пытки… Короче, Калика Переплывный, Аглай Трофимыч, Сидоров Козел и Нупидор в привязанном состоянии были расположены напротив слияний двух рек. И в этом самом слиянии была водружена Марусенька с ея пресловутыми белыми ноженьками. Правая – в Харони, левая – в Туче, речушке районного значения. А за Марусенькой собрался весь город Кошкарев, чтобы полюбоваться на новую пытку, придуманную в качестве отмщения за акт мошенничества с золотым пердонцем. А Мукосей Кровавич, естественно, был в самом первом ряду – как воплотитель воли народной по департаменту пыток и казней.

И вот он звонит в колокол, который еще в старые времена умыкнули с места крушения церкви Св. страстотерпицы Пелагеи Никитишны Петром Первым на предмет перековки сего орала на мечи – в смысле пушек для осады города Нарвы. Но пока крушили церковь Св. страстотерпицы Пелагеи Никитишны, город Нарву взяли, и колокол был оставлен в Кошкареве для исполнения сигнальной херни разнообразного назначения. И звона каждые четверть часа, черт знает для чего. Потому что если есть живой колокол, значит, нужно в него звонить. А вот тут вот он и пригодился. И по звону колокола грянула песня «We are the champions» в исполнении хора местных железнодорожников. (Хор железнодорожников – это такой местный раритет, так как железной дороги в Кошкареве отродясь не бывало. Но может быть, в нем, в хоре, воплотилась вековая мечта кошкаревцев о собственном железнодорожном вокзале.)