Ну да, жди. Кому ты нужен, Шведов, в это время суток?

Телефон отыскивается в спальне в ворохе скинутой ночью одежды.

Меняю халат на домашние спортивки и футболку. Заваливаюсь на кровать, снизив "громкость" закрытой дверью. Так–то лучше – тише и не так болезненно для мозга.

Первым делом листаю контакты. Чем черт не шутит, вдруг не удалил номер Инны? Но пролистав контакты на несколько раз, понимаю, что все бесполезно. Номера нет.

Пацан затих. Опять, наверное, диван метит.

Звоню тетке.

– Алё? – слышу вечно уставший голос сестры покойной матери.

– Теть Наташ, мне помощь нужна.

– Да? А мне не нужна? – заводится. – Мы вообще–то тут делом занимаемся, людей тебе подбираем...

– Да–да, я знаю, – перебиваю ее, – это очень хорошее дело...

Сам же просил на днях найти мне новую секретаршу. Диана совсем за... замучила, пришлось рассчитать "за несоблюдение служебной этики".

– Теть Наташ, – канючу в трубку. – Мне тут ребенка подкинули...

– А я причем?

– Возьми его себе, а, пока я его мать найду? Я не знаю что с ним делать.

– Знаешь, Миша, – выдержав паузу, медленно проговаривает тетка. – Я устала. Я всю жизнь только и делаю, что помогаю тебе, – выделяет последнее слово.

Да–да, я знаю. С десяти лет меня после смерти мамы опекает ее бездетная и незамужняя сестра. Я ей очень признателен за это, каюсь, проблемный был мальчик и нервы тетушке прилично помотал, но сейчас особый случай!

– Теть Наташ, давай я тебе облегчу отбор. Бери первую попавшуюся, слова против не скажу.

– Ты в своем уме? Ты хоть понимаешь, какой контингент приходит на первый этап отбора?

– Тетушка, любимая, ты же такая добрая, понимающая... А у меня ребенок... пацан...

– Нет я сказала!

– Тетя Наташа, – показательно громко вздыхаю, – у тебя сердца нет?

– А вот этого не надо, – холодно. – Ты уже взрослый мальчик, найди няньку среди своих... многочисленных подружек.

– Так они же одноразовые! – теряю надежду на помощь единственного близкого мне человека.

– Решай свои проблемы сам, Мишенька. Я, если ты помнишь, в отпуск ухожу…

Ну во–от! В отпуске и посидит с Матвеем, – ликую я и тут же обламываюсь, услышав:

– У меня билеты на завтра в Турцию. Ты же знаешь, я двадцать лет моря не видела.

– Ну и!.. – ору на трубку в руке, представляя на ее месте грузную фигуру "любимой" тетушки. Замахиваюсь, чтобы не швырнуть его в стену напротив…

Только как я без связи? Мне надо еще Инку искать.

– Счастливого пути, – выдавливаю из себя, отшвыривая телефон в сторону.

Откидываюсь на подушку, уставившись в белоснежный потолок. Ну, хоть голове легче.

Кстати, а почему так тихо?

Выхожу из спальни. Пацана на диване нет, рядом тоже. Окидываю взглядом всю гостиную.

– Матвей? Ты где?

Тишина.

– Эй, малой, что за прятки?

Медленно обхожу гостиную по периметру, затем заглядываю в каждую комнату, кухню, ванную. Нет пацана!

Я уже начинаю думать, что Инка с ребенком мне привиделись, и тайно пищу от радости, пообещав себе завязать с поздними гулянками и бухлом, но на всякий случай возвращаюсь в гостиную и подхожу к дивану.

На серо–голубого цвета велюровой обшивке дивана художественно размазаны детские сопли.

Не привиделись.

– Фу! Матвей! – рявкаю на всю квартиру. – Выходи, паршивец! Посмотри что ты наделал!

Рык мой разносится по пустой квартире и теряется где–то под потолком, а ребенка нигде нет.

Психуя, иду на второй круг, проверяя первым делом входную дверь – заперта, и окна – закрыты. Лоджия! Но и туда дверь закрыта. При всем желании не открыть мелкому – тупо не хватит сил и роста.

Пипец!

Третий круг посвящен проверке на наличие ребенка во всяких шкафчиках. О некоторых вещах, спрятанных с глаз, я успел забыть. Увлекшись тупым открыванием и закрыванием дверок, не сразу понимаю, что только что видел испуганные глазенки пацана и, как ни в чем не бывало, закрыл шкафчик, шагнув к следующему.