Оба специнститута функционировали под руководством образованного в июле 1943 года отдела международной информации ЦК. В его структуру входили следующие сектора: информационно-издательский, США, стран Латинской Америки, стран Западной и Южной Европы, Славянских и Балканских стран, стран Средней Европы, стран Британской империи, стран Ближнего и Среднего Востока, стран Тихого океана, Скандинавских стран, сектор кадров, особый сектор.
В декабре 1945 года отдел международной информации ЦК был переименован в отдел внешней политики (ОВП). Связано это со стремлением руководства страны повысить роль партии в решении различных международных вопросов. С апреля 1946 года у ОВП появились новые функции, направленные «на улучшение дела пропаганды и проверки кадров по внешним сношениям; решительное улучшение пропаганды, ведущейся из СССР на зарубежные страны; активизация деятельности за границей советских антифашистских комитетов, профсоюзных и других организаций; на улучшение связей с иностранными коммунистическими партиями»[318].
Одно из объяснений этого феномена следует искать в намерении Иосифа Сталина сотрудничать с Западом.
Мы бы назвали три причины.
Во-первых, уже упоминавшееся выше желание руководства СССР создать «зону безопасности» вокруг границ собственного государства. Поэтому в сферу интересов попали страны Восточной Европы, примыкающие к Советскому Союзу. А Италия с Францией – из-за сильных позиций «левых» и реального шанса прийти к власти демократическим путем.
Во-вторых, Иосиф Сталин, как никто другой, понимал – страна не готова к новой войне. Не было у нее тогда и ядерного оружия, способного уравнять шансы в сражении с США. Необходимо было демобилизовать уставшую за пять лет войны армию.
В-третьих, в 1947 году в Западной Европе США начали реализовывать «план Маршалла» – набор мероприятий по экономическому возрождению региона. Советский Союз, хотя об этом не принято говорить, рассчитывал на получение части финансовых средств – как страна, вынесшая на себе основное бремя войны.
Впервые о стратегии американской помощи европейским государствам рассказал 5 июля 1947 года госсекретарь США Джордж Маршалл в своей программной речи в Гарвардском университете. Реакция на него Иосифа Сталина была отнюдь не стопроцентно негативной, как это пытаются представить советские (начиная с эпохи Никиты Хрущева) историки и их зарубежные коллеги, так как советские лидеры рассчитывали на «свою долю» помощи. Вот только они не знали, а может, просто продемонстрировали свою неосведомленность, чтобы не ставить под удар источники в американском правительстве, о решении Госдепартамента США от 28 мая 1947 года.
В тот день было решено, что страны Восточной Европы смогут принять участие в программе восстановления континента, только если они откажутся от почти исключительной ориентации их экономики на Советский Союз в пользу широкой европейской интеграции. Под словом «интеграция» США подразумевали использование сырьевых ресурсов восточноевропейских стран для восстановления их западноевропейских соседей.
Это было не единственное препятствие для участия СССР в реализации «плана Маршалла». Министр иностранных дел Великобритании Эрнест Бевин и его французский коллега Жорж Бидо в беседах с американским послом во Франции Джеймсом Кэффери заявляли, что надеются на «отказ Советов сотрудничать». Их расчеты оправдались. В начавшей 12 июля 1947 года в Париже свою работу Европейской экономической конференции отказались участвовать, включая СССР, все страны «народной демократии»: Албания, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия и Югославия. Первоначально Москва, 4–6 июля, рекомендовала своим восточноевропейским союзникам послать туда свои делегации, но в ночь на 7 июля отменила это решение