– Вот так просто? С явным нарушением трудового кодекса?

– Она не оформлена... – прикусывает язык, я вскидываю брови вверх. Вообще замечательно. Девочка надрывается, ставит под угрозу жизнь неродившегося ребенка, ради чего? Очень хочется отчитать эту Аню за дурь в ее голове. Интересно, мать знала?

– Девушка сейчас в больнице. Просила забрать свою заработную плату за отработанный месяц, – мужчина открывает рот, я прищуриваю глаза, тут же закрывает. Она сюда не вернется. Конечно, если ей плевать на жизнь малыша, то ради бога. Только знаю, что это не так. Вчерашняя паника в глазах подсказала мне, что девочка хочет сохранить этого ребенка.

– Вы ее муж?

– Она сказала, что позвонит Зинаиде Петровне и предупредит, – игнорирую вопрос. За сутки меня уже и в папаши записали, и в мужья.

– Зина! – от этого крика уши закладывает.

– Чего ты орешь, Рашид, – откуда-то сбоку появляется тучная женщина в некогда белом халате, с колпаком на голове.

– Романова тебе звонила?

– Ага, сказала, что хахаль приедет за бабосиками. Приехал? – с любопытством смотрит на меня.

Рашит недовольно вытаскивает из внутреннего кармана пиджака портмоне. Я с удивлением и некоторой брезгливостью смотрю, как отсчитывают деньги. Мне их даже в руки не хочется брать. Убивает не только это, но и то, что тут все делается не по закону, например легко отдают чужую зарплату незнакомому человеку. Я до последнего верил, что у меня потребуют какие-то документы, дадут ведомость, ну хоть что-то, что укажет на серьезность этого заведения.

– Вот, – протягивает мне купюры, я на автомате беру и пересчитываю. Десять тысяч. Серьезно? Поднимаю глаза, видимо в моих глазах не только недоумение, но что-то еще такое, что заставляет этого жмота отсчитать еще пять тысяч.

– Больше она не заслужила. По-хорошему, ее надо оштрафовать за вчерашний прогул.

– По-хорошему, сюда надо направить нужные организации для проверки, – складываю деньги пополам, прячу их в задний карман джинсов. – Больше она сюда не вернется.

– Э-э... – я недослушиваю мужика, отворачиваюсь и ухожу. Таких зарплат я сто лет не видел, я лично десять тысяч получал, когда был еще студентом. То ли на кухне действительно так мало платят, то ли просто решили на девчонке сэкономить. Раздраженный, злой, приезжаю к матери.

– Никита, ты был у Ани? Как она там? Что врачи говорят? – обрушивает на меня шквал вопросов мать, едва только я перешагиваю через порог.

– И тебе здравствуй, мама, – недовольно сверлю мать глазами, снимая ботинки. Вытаскиваю деньги, протягиваю ей. Берет и вопросительно смотрит на меня.

– Это зарплата Ани в том кафе. Ты знала, где и в каких условиях она работала?

– Я знала, где, но не уточняла, в каких условиях.

– Мам, ладно она, молодая провинциалка без мозгов в голове, но ты куда смотрела? – не замечаю, как повышаю голос.

– А чего ты на меня так орешь, словно Аня твоя девушка и ребенок твой, – прищуривает глаза, мне не нравится эта хитринка, стискиваю зубы. Прохожу мимо матери, на кухне наливаю в стакан воды. И правда, чего это я тут ору, словно меня все происходящее касается.

– Тебе она нравится? – спрашивает в лоб, точнее, в спину мне. Я оборачиваюсь, прислоняюсь к подоконнику.

– Нет. Просто жалко дурочку. Уверен, ты знаешь всю историю ее недолгой жизни. Рассказывай.

– Она приехала в Москву к своему, уже бывшему, молодому человеку, когда узнала, что ждет ребенка. Он отказался принимать участие.

– Понятно. Почему она не уехала обратно к себе домой? У нее родители есть? Или сирота? – у меня в голове такая каша, что не могу вспомнить, что сам знаю, а о чем догадался.