Он подходит ко мне настолько близко, что я на несколько секунд перестаю дышать. Даже по прошествии стольких лет мне не удалось научиться иначе реагировать на его близость. Кирилл прищуривается и, склонив голову набок, немигающим взглядом смотрит на меня. Его губы растягиваются в натужной улыбке, а глаза остаются серьёзными.

– Я получил за границей всё, что мне было необходимо для развития компании и личностного роста, именно поэтому я здесь. Плюс я вернулся ради близких людей, – он выделяет два последних слова, словно хочет сказать, что я больше не имею к ним никакого отношения.

Пауза затягивается, а мы продолжаем гипнотизировать друг друга взглядами. Ни один из нас не совершает попытки уйти. Я вздрагиваю от неожиданного прикосновения шершавых пальцев к своему запястью. Мужчина резко отдёргивает руку, будто только что обжёгся.

Но через мгновение он поддевает мой подбородок и заглядывает в глаза. Я не могу пошевелиться и, кажется, перестаю дышать. Меня пугает, что я снова, как и несколько лет назад, попадаю в сети Кирилла. Но больше, чем возникшее вновь притяжение, меня страшит правда, о которой ему неизвестно. Правда о нашем сыне, о котором он так и не узнал.

– Твоя невеста находится в пятидесяти метрах отсюда, – выдыхаю ему в губы, после чего резко дёргаю головой.

– А твой жених ремонтирует твою машину в нескольких километрах, – парирует он, указательным пальцем вновь касаясь моего лица.

– Ты такой же беспринципный мерзавец, Воскресенский. Ничего не изменилось, – резко убираю его руку, не теряя при этом зрительного контакта.

– Теперь я ещё и успешный, – тяжёлый взгляд синих глаз, в которых отражается бушующий океан, опускается на мои губы. – Завидный жених, не так ли?

– Как бы не так. Только глупая и молоденькая девчонка хотела бы оказаться на месте твоей пассии. А теперь мне нужно идти, – я делаю попытку отстраниться, но крепкие пальцы Кирилла захватывают моё запястье.

– Мы не договорили. – Он припечатывает меня к холодной стене.

– Что-то ещё? – я непроизвольно облизываю губы.

– Да, – хрипло произносит он, впиваясь в мой рот требовательным поцелуем, напрочь выбивающим из лёгких весь воздух.

Сильные руки Кирилла обвивают мою талию, крепко прижимая к себе. Кажется, я не чувствую своего тела, которое вмиг обмякает только от одного прикосновения. Губы Воскресенского будто наказывают нас обоих за тот неудавшийся роман, после которого пришлось собирать себя по кусочкам. Я не могу сдержаться, мне хочется снова провалиться в тот же затягивающий омут. Руки сами тянутся к стальным плечам, а пальцы впиваются в загорелую шею. Запах дорого парфюма бьёт в нос, сводя с ума своим ароматом и напоминая о прошлом.

Я не могу остановиться. Знаю, что надо. Должна оттолкнуть, но, чёрт возьми, не могу. В каких-то пятидесяти метрах веселятся сотрудники его компании, а также девушка, которая наверняка уже ищет его. И в подтверждение моих мыслей за дверью слышится цоканье каблуков.

– Хватит! – Отталкиваю от себя и выставляю руку, касаясь его широкой груди.

– Кто отец твоего ребёнка? – неожиданный вопрос оглушает.

– Какое тебе дело? Да и тебя это не касается, Воскресенский, – холодно отвечаю я, обнимая себя за плечи.

Кирилл, не говоря ни слова, окидывает меня непроницаемым взглядом и входит в зал, оставляя меня с разъедающими мыслями в голове.

– Милый, где ты был? – раздается писклявый голос Олеси, который меня моментально отрезвляет.

– Выходил поговорить. Важный звонок, – так правдиво врёт он.

– Понятно. Кстати, Кир, я заметила здесь ту девку из кофейни. Толя взял её на работу? – удивляется она.