За доброе отношение я Диме помогала с учебой, даже иногда делала за него рефераты и доклады. Мне не тяжело было. Хоть так я могла отблагодарить его за защиту. 

К сожалению, мои преследователи знали, что я не буду жаловаться Каюрову, и, когда он уезжал, все возвращалось.

Но эти издевательства были цветочками, по сравнению с тем, что пришлось пережить позднее. 

Однажды после школы(это был уже десятый класс) меня подкараулила свора Бельского.

- Ну что, Редиска, покатаемся? – ухмыльнулся Бельский, и по его покрасневшим глазам я поняла, что он нетрезв. С такими же глумливыми рожами стояли и его приспешники. Страх ледяными кольцами сдавил сердце. Я начала озираться по сторонам, в надежде увидеть кого-то и позвать на помощь. Но здесь не ходят к колодцу за водой или в магазин. Все на автомобилях, и сейчас, как назло,  никому никуда не надо было.

Вдруг вспомнила, что нельзя показывать  страх, как перед людьми, так и перед животными, и тогда нападения можно избежать. Не все захотят связываться с уверенным в себе человеком. Возможно, совет и хороший, но не перед лицом тех, кто уже все решил.

Но я все же попыталась.

- Дайте пройти. Мне домой нужно, - чуть ли не стискивая челюсти, чтоб не клацали от испуга, потребовала я.

В ответ раздалось чуть ли не конское ржание.

- Домой? В собачью конуру? – Бельский схватил меня за руку. - Детка, я тебе покажу, что такое дом!

Я дернулась и заорала, что было сил, но меня просто затолкали на заднее сидение машины, а чтоб не верещала, заткнули рот какой-то тряпкой. Стиснутая с обеих сторон вспотевшими телами возбужденных  одноклассников, лишенная возможности двигаться и кричать, я поняла, что мне не выбраться из беды.

Никто не придет на помощь. Если изнасилуют, я даже не смогу пожаловаться матери, не говоря уже о полиции. А могут и вообще убить, чтоб не было разборок. Такие все могут, уверенные в своей безнаказанности.

То, что Бельский еще не имеет прав и сел за руль в нетрезвом состоянии, меня вообще не волновало. Наоборот, я молила Бога, чтоб он куда-нибудь врезался! Любой исход лучше того, что меня ожидало.

Но сволочь Бельский даже въехал во двор, не задев ворота. Они тут же с мягким шипением закрылись, отрезав меня от всего того, что было ценного в жизни. Словно захлопнулась клетка. 

- Понравилось? – хищно сощурив глаза, хохотнул Бельский. – Тачка - класс.

Я отчаянно замотала головой, пытаясь избавиться от кляпа, чтоб закричать. Вдруг услышат соседи?! Здесь же есть прислуга, в конце концов! Не будут же они издеваться надо мной при свидетелях?!

Но и эта призрачная надежда растворилась, как мираж. Вышедшая встречать хозяйского сынка домработница почтительно потупила глаза и спросила:

- Герман Алексеевич, обед накрывать?

- Исчезни, - рявкнул молодой говнюк тетеньке уже в возрасте. И та, будто не весила килограммов девяносто, улетела, как Мери  Поппинс, даже без зонтика.

Я еще раз попыталась вырваться, начала извиваться ужом, но получила весомый тычок в спину.

- Давай топай.

Я промычала, снова попробовав сопротивляться, но меня схватили за руки и ноги и потащили, как барана, внутрь.

- Чо, в спальню? - сквозь противный гул в ушах расслышала я.

- На …я, здесь места много, диван большой. Всем хватит, - барским тоном скомандовал Бельский. Меня, как мешок картошки, уронили на диван и вытащили кляп изо рта.

- А вот теперь можешь кричать, сколько влезет. Это так заводит!

Поджав под себя ноги, я забилась в угол дивана. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела, не мигая, на него. Я не могла поверить, что мои одноклассники, пусть и отвратительные, могут надо мной надругаться.