– Ты видела Бейли? – спросил Уэс.

– Его там нет. Говорят, он вроде как наполовину на пенсии.

– А Мэй? Хоть какие-нибудь следы ее присутствия?

– Я смотрю ее трансляцию. Сегодня она была в кампусе, но не приближалась к моему отделу. “Мысли Вместо Вещей” в кампусе своего рода Аллентаун[8]. Она туда не заглядывает.

– Наверняка комплексует, – ухмыльнулся Уэс. – У нее уже лет сто как нет новых идей. Думаю, не хочет показываться людям, пока что-нибудь не придумает. Мечтательная Пятница когда в последний раз проводилась?

Дилейни не ответила, перед ее глазами всплыл ультразвуковой снимок.

– Она беременна.

– Что?.. – Уэс ошарашенно уставился на нее.

Дилейни рассказала о том, что увидела в свой первый день, и они перебрали все ее предположения. Уэс смотрел на дюны, пытаясь осмыслить новость.

– Она что, ходит в ту же клинику, что и все остальные? – недоверчиво спросил он. – Впрочем, это логично. Она бы так и поступила. – Он вытянул указательный палец, как будто собирался начать что-то считать, но передумал. – Но оставить снимок… Странно. Она должна была собственноручно закрыть изображение, прежде чем уйти. Значит, оно включилось случайно. Какой-то глюк. Но и такое маловероятно.

– Значит, кто-то сделал это намеренно, – сказала Дилейни.

– Да, вот это куда вероятнее. Знаешь, я почти уверен, что это было сделано специально. Кто-то хотел, чтобы ты увидела. Наверное, это проверка.

– В мой первый день?

– А когда еще? Сама знаешь, какие они изобретательные.

Дилейни молчала, обдумывая эту версию. Внезапный порыв ветра с океана поднял песчаный вихрь. Ураган чихнул.

– Возможно, тут приложил руку Стентон, – сказал Уэс. – Про него там не говорят?

– Я не слышала. Вроде он по-прежнему в Китае.

– Да знаю я, что он в Китае! Никак не может угомониться. Никто не проваливается с таким треском и постоянством, как он.

Когда Стентон ушел из “Вместе” в компанию “Хуавей”, все сочли это самым вопиющим предательством в истории индустрии и принялись трезвонить во все законодательные колокола, призывая спецслужбы вмешаться. Мэй Холланд и Эймон Бейли были хорошо прикрыты по части патентов – как ни странно, Стентон не имел прямого отношения к наиболее ценным продуктам компании. Однако все равно оставались опасения, что он забрал с собой в Китай – и не просто в Китай, а в “Хуавей”, которая считалась главным конкурентом “Вместе” в области мобильных телефонов, – интеллектуальную собственность компании. Но единственный видимый результат его бегства оказался неожиданным – с его появлением “Хуавей” начала чахнуть. Следуя его советам, компания понизила себестоимость своих смартфонов, пожертвовав техническими характеристиками, в расчете на то, что к ним хлынут те, кто не может или не хочет расстаться с двумя тысячами долларов на гаджет от “Вместе”. Но этого не произошло. Смартфоны “Хуавей” действительно заметно подешевели, но их просто стали считать халтурой. Они были ненадежны. Выглядели убого и топорно – как снаружи, так и на уровне интерфейса.

– Эти “хуавеи” слишком легкие, – заметил Уэс.

Так оно и было, и все из-за Тома Стентона. Он очень хотел сделать смартфоны невесомыми, угрохал сотни миллионов, чтобы снизить вес аккумуляторов, пластика, платы, а потом выяснилось, что людям это не нравится. Люди хотели ощущать материальность своего гаджета, знать, что он в кармане, а не думать поминутно, не потеряли ли они его. И уж точно не хотели, чтобы смартфоны были такими хрупкими. “Хуавеи” после прихода Стентона потеряли в надежности, они ломались – от падений, от давления тяжелых предметов, от жары, от холода. Они выглядели дешево и были дешевыми, и в результате потребитель от них отвернулся. Когда через три года авантюра Стентона с дешевыми смартфонами завершилась полной катастрофой, злорадство “Вместе”, да и всей Калифорнии было безмерным и неприкрытым. Этот человек предал идеалы качества, а в Калифорнии гордились вещами, придуманными (пусть и не произведенными) в области залива Сан-Франциско. Каждое падение акций “Хуавей”, каждая разгромная статья о Стентоне в китайской прессе воспринимались жителями Калифорнии как высшая справедливость, и все опасения, что Стентон окажется Прометеем, укравшим огонь “Вместе” для Пекина (или, по крайней мере, для Гуанчжоу), были забыты.