– Я бы пользовалась таким приложением каждый день, – произнесла она почти яростно, вены на ее шее вздулись. – Каааждый день!

– Ты уже придумала название для своего приложения? – спросил Карло.

– Ну, я пока колеблюсь между “Близкон” и “АутенДруг”, – ответила Дилейни и тут же поняла, что правильно будет спросить их мнение. – Что бы вы предпочли?

– По-моему, “Близкон” звучит позитивнее, – заметила Шийрин.

– Но “АутенДруг” – энергичнее, верно? – Карло посмотрел на Шийрин, которой явно уже все простил. – Оно как будто подталкивает к действиям. Типа “мне нужно аутентифицировать друга”.

– Ну да, ну да, – согласилась Шийрин.

Карло просиял, как будто это он сам придумал название, а то и все приложение.

Шийрин посмотрела в окно, за которым был виден пеликан, парящий над водой, словно бомбардировщик.

– Но мне все равно нравится “Близкон”, – сказала она.

Позже в компании распространилась история о том, что Дилейни выросла в деревянной хижине. Это было не совсем правдой, но и не совсем неправдой. Она с родителями действительно жила в бревенчатом доме, вот только он не был хижиной. Просторное жилище построила в 1988 году одна из бесчисленных строительных фирм в Айдахо, специализировавшихся на современных деревянных конструкциях. Дом площадью 2200 квадратных футов, с семью комнатами, был не слишком стильным, зато уютным; он находился в лесу, рядом с городком Гост-Каньон, и стоял на берегу извилистой речки, стекающей с Пионерских гор. В доме были телефоны, компьютеры, телевидение и все прочие блага цивилизации, но Дилейни помнила, что ее детство проходило в основном на улице, под журчание струящейся воды.

При доме имелся участок в четыре акра, раскинувшийся по обе стороны речушки. Родители Дилейни построили мостик и поставили на нем диван-качели, где Дилейни любила сидеть, закопавшись в подушки и одеяла, вместе со своими собаками.

Соседи на другом берегу держали лошадей, и со своих качелей Дилейни наблюдала, как лошади, потряхивая гривами, бегают рысцой по лугу. Она могла часами сидеть практически неподвижно, переключая внимание с искрящейся воды на полные важности движения лошадей. Научившись читать, она стала брать с собой на качели книги и нередко проводила за чтением по полдня, а собаки то посапывали рядом, то вдруг срывались с места, привлеченные белкой или мышью.

Но когда Дилейни пошла в школу, родители забеспокоились. К тому времени они открыли в городке магазин органических продуктов и чуть ли не целыми днями пропадали там. После школы Дилейни ехала обратно на велосипеде, и родители, закрыв вечером магазин и вернувшись, обычно заставали ее дома за чтением. Спортом она не увлекалась, никаких друзей, чтобы гулять с ними в городе, у нее так и не появилось. Когда родители сообразили, что дочь ни разу не пригласила к себе одноклассников, то всерьез разволновались. Дилейни всегда нравилось быть одной – читать, смотреть в огонь или просто сидеть на диванчике над речкой. Родители же развили бурную деятельность. Начали терзать ее всякими психологическими тестами. Пытались научить общаться со сверстниками. Записали в кучу кружков в школе и в церкви. На выходных отправляли ее к своим друзьям, у которых были дети, или приглашали их к себе. Дилейни не возражала. Ей нравилось и лепить из глины, и учить испанский, и играть на гитаре. Она легко заводила приятельские отношения с другими детьми и любила показывать им своих собак, речку и лошадей на другом берегу.

Но родители все равно считали, что она слишком много времени проводит в одиночестве, и – исключительно из любви, в надежде, что так она будет больше общаться со сверстниками, – подарили ей на двенадцатый день рождения телефон. Он стоил тысячу долларов – расход немыслимый, но, по их мнению, необходимый. Дилейни не отказалась от подарка.