– Мамочки, – прошептала я и, распахнув пальто Вадима, увидела глубокий порез.

Стащив с его шеи шарф, я приложила ткань к ране, пытаясь остановить кровотечение. От боли Вадим тут же пришел в себя

– Держи, – бросила я, уложив его руку поверх шарфа.

Быстро найдя аптечку и телефон, я вернулась в прихожую. Набрав 112, я прижала трубку к уху и вывернула содержимое аптечки на пол.

– Алло, скорую…

Попыталась я вызвать помощь, но Вадим вырвал телефон, отшвырнув в сторону.

– Ты что творишь?! – воскликнула я, думая, что Вадим решил помереть у меня дома.

– Нельзя их вызывать, иначе меня найдут и тогда я точно не жилец.

– Боже, – я едва сдержалась, чтобы не устроить разбор полетов прямо сейчас.

Как зайти спросить все ли у меня хорошо, добралась ли из того чертово Зюзино – это он не мог. А приползти ко мне за помощью, с головорезами за спиной – без проблем?! Злость придала мне сил мыслить здраво.

Я посмотрела на хлоргикседин и бледное лицо Вадима. Делать было нечего, убрав его руку, и отодвинув шарф я буквально облила порез раствором.

– Твою ж…! – Вадим резко открыл глаза хватая ртом воздух, – Предупреждать надо!

Он шипел от боли, а я тем временем одела перчатки и взяв клей для порезов, попробовала соединить края раны. Вроде получилось неплохо и кровотечение прекратилось.

– Шрам останется, – пробубнила я, молясь, чтобы он не умер у меня в прихожей.

– Поверь, это последнее, что меня сейчас волнует, – он опять зашипел.

Протерев кожу дезинфицирующей салфеткой вокруг раны, я смысла запёкшуюся кровь и закрыла ее большим куском пластыря.

– Нам нужно встать, я помогу дойти до дивана. Только осторожнее, иначе порез разойдется.

– Хорошо.

Приобняв его со стороны здорового бока, удалось вполне успешно встать и добраться до дивана.

– Наверно поздно спрашивать, есть ли еще ранения? – уточнила я.

– Вроде нет, но можешь меня всего осмотреть, я не против, – даже в полуобморочном состоянии он умудрялся пошлить.

Вадим осторожно лег на спину, прикрыв глаза.

– Кому позвонить чтобы тебя забрали? – спросила я, но ответа не получила.

Мой ночной кошмар успел уснуть. Или потерять сознание. Одно из двух. Надеясь на первое, я решила дать ему поспать и пошла прибираться в прихожей. Настанет утро и сразу же выставлю его вон, а там пусть Толя разбирается.

Пока Вадим сопел, мое бодрствование продолжалось. Я дрожащими руками стащила с него ботинки с брюками, уже предвкушая сальные шуточки на эту тему. Рубашку трогать не стала, не хотелось теребить рану. Бегемот видимо испытывал мужскую солидарность и как только я накрыла Вадима одеялом, улегся у него в ногах.

При взгляде на часы стало ясно, что ложиться спать уже бесполезно. Стрелка показывала пять утра. Приняв душ, я приготовила завтрак. Уговорила себя, что вторая половина мне на ужин, а вовсе не для непрошеных гостей.

Я вернулась в комнату. Бегемот услышав шаги, сразу навострил уши и открыл свои желтые бездонные глаза. Он как бы говорил мне:

– Ну маааам, можно его оставить? Он совсем не блохастый и мало ест…

Я присела с краю, чтобы проверить, жив ли Вадим. Смех смехом, а шансы на то, что он отошел имелись.

– Вадим, – я коснулась его плеча, и почувствовала, как к щекам приливает румянец.

Почему стоит мне выпить на ночь лишний стакан воды, и я буду ужасно выглядеть утром, а этот мужчина даже при смерти остается таким красивым?!

– Я позвоню Толе, чтобы тебя забрал. Мне пора на работу.

– Нет, я встану и сам уйду, – сиплым голосом ответил он и попытался встать, но тут же задохнулся от боли.

– Прекрати упрямиться, кто–то должен тебя забрать и отвезти в частную клинику или где вы обычно лечитесь…