Но Сашку ничем не пронять.

— А двойной капучино уже пробовали? — он делает характерное движение бедрами. — И как? В женском туалете, правда, неудобно.

— Ты спятил? Что несешь? Какой туалет?

— Ну, в мужском же вас не было.

И тут уже я срываюсь, дергаюсь к нему со стиснутыми кулаками.

— Убью, гаденыш! Придушу!

Но благоразумный Влад хватает меня за талию и оттаскивает от соседа.

— Гляньте, кобылка заговорила, — грубит Сашка. — Ты, Зарека, захлопнись, пока уздечкой не придушил.

И Влад второй раз за день идет грудью на Сашку.

— Слушай, Макар, язык прикуси, а!

— Добавки хочешь, щегол?

Сашка скидывает сумку на пол и принимает бойцовскую стойку.

— Телефон. Отбери у него телефон. Он же снимает…

Меня просто трясет, как представлю, что этот идиот выложит наше с Владом фото в школьный чат.

А Макаров выложит. Обязательно выложит. Просто так, ради минутного развлечения, чтобы посмотреть на реакцию одноклассников и учителей. У них с Владом какие-то личные терки, а пострадаю в первую очередь я.

— Пусть только попробует! — Влад щурится и сверлит Сашку взглядом: он тоже готов схлестнуться.

О боже! Хоть бы кто-нибудь пришел! Сейчас я даже рада постороннему.

— Эй, молодежь, — мы подскакиваем от резкого окрика. В проходе стоит техничка с ведром в руках. Когда она здесь появилась, никто не заметил. — Вы чего во время урока разборки устроили? Вот я вам!

Она замахивается шваброй. Сашка хватает сумку и срывается с места, пробегает мимо нас. Влад ставит подножку, но тот ловко перескакивает ее, делает ручкой и вылетает в рекреацию. Я вижу, как он вприпрыжку несется по ней, и умираю от стыда, обиды и злости.

— Я пошел, — машет мне рукой Влад и, завернув за спину технички, корчит расстроенную рожу.

Я лишь слабо шевелю пальцами.

— Ты девка, того, будь поосторожней с молодыми жеребцами, не позорь родителей. А этим… лишь подавай, да побольше, — посылает мне напутствие техничка и входит в туалет.

Мне от ее слов совсем становится дурно. А если отцу или матери доложит?

Все пропала!

Тогда наступит мой личный Армагеддон.

— Ты где шаталась? — спрашивает встревоженная Ритка.

— Да так.

Кое-как доделываю контрольную. Последний ответ вообще записать не могу: пальцы дрожат. Ручка падает на пол, я даже не замечаю, смотрю в одну точку. Что за день такой? Ритка косится на меня, но протягивает свою.

— Рассказывай! — пристает на перемене она и тащит к дальнему диванчику, который как раз свободен.

— Рит, отстань! — отбрыкиваюсь я. — Я прийти в себя еще не могу, трясет.

— Давай, поговорим, легче будет.

Ритка — моя подруга с начальной школы. Мы, что называется, не разлей вода, и горестями, и радостями делимся, не раздумывая. Но после нашего с Владом фиктивного расставания я не рассказываю об отношениях даже ей: еще проболтается случайно. Тем более, что, как мне кажется, она увидела в этом надежду для себя.

И вот теперь нас застукал Макаров, не смысла скрываться. Он наверняка растрезвонит всему классу и даже параллели.

Какой кошмар!

Хватаюсь за голову! Глубоко вздыхаю.

— Да понимаешь…

Рассказываю ей бегло о случившемся. На подружку не гляжу, стыдно. Она слушает и молчит. Вопросы не задает, комментарии не отбрасывает. Молчит! И это так странно, что застреваю на полуслове и смотрю на нее.

Взгляд Ритки блуждает по коридору, а лицо такое, будто она вот-вот заплачет. Пауза затягивается, подруга явно в своих мыслях. От звука звонка на урок Ритка вздрагивает и поворачивается ко мне.

— А дальше, что? Что вы сделали?

— Н-ничего. А должны?

— Ну, ты же сказала, что Влад приставал к тебе.

— Ты вообще слушала меня, Рит? — мелькаю ладонью перед ее лицом. — Приди в себя! Мы были в женском туалете, и нас чуть не застукала моя мама по доносу математички. Сечешь?