– Вы хотите собрать данные! – бросила она в ответ. – Хотите получить законные основания для нового крестового похода. Может быть, написать книгу.

– Я хочу понять.

«Нет, – подумал он, – это не все. Точнее, не самое главное».

– Хочу знать, – уточнил он.

– Тогда поговорите с Майей. Она обожает все эти штуки.

– Вы выросли вместе?

– Да. Ну и что?

«С этой женщиной куда легче и приятнее иметь дело, когда она держит себя в руках», – подумал Мак.

– Я почувствовал, что между вами существует какое-то… э-э… напряжение.

– Опять же, ну и что?

– Любопытство – главная черта ученого.

– Любопытство сгубило кошку. – К Рипли возвращалась ее обычная насмешливость. – К тому же едва ли можно назвать настоящим ученым человека, который разъезжает по миру, играя в охотника за ведьмами.

– Знаете, именно так говорит мой отец, – весело сказал Мак, встал, собрал грязные тарелки и поставил их в раковину.

– Значит, он разумный человек.

– О да. Я для него – сплошное разочарование. Нет, это несправедливо. – Бук вернулся и долил вина в бокалы. – Скорее головоломка, в которой не хватает нескольких деталей… Кстати, расскажите мне о своих родителях.

– Они на пенсии. Отец был шерифом до Зака, а мать – дипломированным бухгалтером. После выхода в отставку они купили трейлер и с тех пор живут на колесах.

– Объезжают национальные парки?

– Да, но не только. Они наконец-то получили возможность пожить для себя и напоминают двух подростков во время бесконечных весенних каникул.

Не столько эти слова, сколько тон, которым они были сказаны, помогли Маку понять, что Тодды были крепкой и счастливой семьей. Можно было не сомневаться: ее неконтролируемые выбросы энергии не были связаны с семейными ссорами.

– Вы работаете вместе с братом.

– Очень тонкое наблюдение.

Похоже, она окончательно пришла в себя.

– Я познакомился с ним вчера. Вы не слишком похожи. – Он оторвался от своих записей. – Если не считать глаз.

– Все гены красоты в нашей семье достались Заку. Мне ничего не осталось.

– Вы присутствовали при аресте Ивена Ремингтона, когда Зак был ранен.

Ее лицо снова окаменело.

– Хотите прочитать полицейский отчет?

– Я уже знаком с ним. Судя по всему, ночь выдалась не из легких. – Не будем форсировать события, решил он. – Вам нравится быть копом?

– Иначе я этим не занималась бы.

– Рад за вас. А почему «Мальтийский сокол»? – продолжал спрашивать Мак.

– Что?

– Мне интересно, почему вы выбрали именно этот фильм Богарта, а не, скажем, «Касабланку».

Рипли покачала головой, собираясь с мыслями.

– Не знаю. Может быть, потому что «Касабланка» – это игра, а «Сокол» – работа. В этой картине торжествует справедливость.

– Я всегда думал, что Илза и Рик после войны поженились, а Сэм Спейд так и остался сам по себе… Какая музыка вам нравится?

– Что?

– Музыка. Вы сказали, что любите заниматься физическими упражнениями под музыку.

– Какое это имеет отношение к вашей работе?

– Вы же не хотите участвовать в моем исследовании. Раз так, мы могли бы использовать оставшееся время, чтобы лучше узнать друг друга.

Она шумно выдохнула и пригубила бокал.

– Вы действительно странный человек.

– Ладно, если так, оставим вас в покое и поговорим обо мне. – Он откинулся на спинку стула. Лицо Рипли сразу стало расплывчатым, и Мак подумал о том, что пора сменить очки. – Мне тридцать три года, и я очень богат. Второй сын в семье Буков. Моя семья всегда специализировалась на юриспруденции. А я еще в детстве увлекся сверхъестественным: его историей и влиянием на культуру и общество. Это заставило родителей обратиться к психологу, и он заверил, что мое поведение – особая форма мятежа.