Собрав по местным базарчикам традиционную сувенирную дребедень от местных умельцев – живопись начинающих и опытных художников, керамику с искусными узорами, выполненную в бело-голубых тонах, тканые ковры разных размеров, зеркала в причудливых рамах, добротную кожаную обувь, фигурки верблюжат, резные шкатулки и бусы, плетёные птичьи клетки всех размеров, мини-мозаики и керамику с видами местных дверей, мы вернулись в столицу Туниса.

– Маршрут запомнила? – ворчливо спросил Саша, о, pardon, месье Гастон.

Он как-то сразу после нашей «свадьбы» начал ворчать и хмурить лоб. Я безумно его чем-то раздражала, вот только не знаю, чем. В доме я как образцовая офицерская, то есть, как докторская жена, сразу всё выскребла, обеды готовлю, в постели ублажаю, на людях уважаю, а милому всё никак не угодишь.

– Запомнила, – кивнула я, чтобы он не расстроился.

– В следующий раз съездим на метро или на автобусе, и всё, дальше сама, мне там лишний раз светиться незачем. В городе должны запомнить тебя, а не меня.

– Хорошо! – жизнерадостно ответила я, а Саша вновь нахмурился.

Ну, и пусть! Мне было радостно. Может, я и круглая дура, но я с любимым мужчиной в самой настоящей Африке, в Тунисе, про который не то что мои ученики, а и мои однокурсники только на уроках географии и слышали, а кругом море, солнце, фрукты, памятники древней архитектуры и рестораны изысканной кухни. При этом мы каждую неделю куда-то ездим, встречаемся с интересными людьми, а в наших маленьких путешествиях Саша трогательно обо мне заботится.

Самое трудное было – разлука с семьёй, всё-таки я типичная маменькина дочка и дедушкина внучка, общения с ними мне не хватало, но условие было жёстким – никаких звонков. Я француженка, и никаких связей в России у меня быть не может. Зато я должна интересоваться модой и искусством. Антикварные лавки и базарчики – это одно, но в Тунисе были и национальные галереи, напоминавшие султанские сокровищницы, и арт-студии и мастерские настоящих одарённых художников – хоть в том же Сиди-бу-Саиде, и в Тунисе, в Суссе, Хамаммете и Монастире. Я успешно делала вид, что изучаю арабское декоративно-прикладное искусство какого-то там периода, и под этим прикрытием встречалась с уймой народа. Однако пока никто из этой уймы не годился для вербовки, или же я сама была завербована так быстро, что не успела нажить бесценный шпионский опыт.

С модой было сложнее: всё же Тунис – арабская мусульманская страна, и нравы здесь весьма строгие, особенно в отношении дам. И хотя государство в этой стране светское, моду диктует религия, так что я научилась носить длинные юбки с укороченными жакетами поверх блузок с длинными рукавами и, конечно, платки.

На мой двадцать четвёртый день рождения в феврале 1997 года мы решили устроить романтический уикенд на Джербе. Остров Джерба – центр рыболовецкой жизни Туниса, и мы с Сашей решили воочию увидеть «пятый сезон», существующий только здесь, и попробовать в уютных ресторанчиках Хумт-Сука, главного города острова, самые вкусные блюда из рыбы с финиковым ликером или хорошим вином. Приехав на остров, мы отправились на экскурсию на Медину, старый город, прошлись по узким улочкам с колоритными торговыми лавочками, которые расположились замысловатым лабиринтом. Тут переплелись разные традиции и культуры, и рядом с евреями, основавшими первые поселения, мирно сосуществуют мусульмане. Потом мы заехали в синагогу Эль Гриба в маленькой деревушке Эр Рияд, где иудеи молятся уже более двух тысяч лет. Там-то всё и случилось.