А вдруг он бы стал настаивать на аборте? Для меня это уже нереально. Если первые месяцы я как-то легкомысленно относилась к ребенку в моем животе, то сейчас материнское чувство окатывало каждый раз, как я чувствовала удары пяток моей дочки. Нет. Я хочу ребенка. И не позволю кому-то вмешаться в то, что сейчас происходило со мной.

Решив для себя железно, что ничего не скажу Егору о дочери, я успокоилась. Правда, не надолго. Совесть, совместно с Мирой и мамой, мягко, но все же упорно внушали мысль — отец должен знать о ребёнке. Сначала я отметала эту мысль. Боялась ее. Откладывала на потом.

Но когда впервые увидела свою Соню. Когда поняла, насколько ее чёрные глаза похожи на глаза её, папы, разревелась и сдалась. Конечно, это эмоции давили после 11 часов родов, но даже когда проснулась на следующий день, поняла, я должна все ему рассказать. Пусть он не захочет признавать её, пусть не поверит, плевать. Сказать то я должна!

Днём еще как-то держалась. Пыталась привести кучу доводов «против», но «за» оказалось больше. И к вечеру сдалась. Решила действовать правильно, составить грамотный текст, где все спокойно и по полочкам разъясню Егору его новое положение.

Ага. В мыслях то было все прекрасно, по-взрослому, а в итоге, получился сумбур. Позвонила и наболтала всякой ерунды.

Смотрю на телефон, слышу протяжные, пустые гудки и до сих пор не верю, что делаю это. Так, без паники, жду пятого гудка и отрубаю. Или нет, семь гудков и все. Четвертый, пятый, если сейчас он не возьмет трубку, бросаю. И чуть не подпрыгиваю на кровати, когда где-то там, за тысячи километров мне отвечают «Алло?».

На автомате жму на красную кнопку. Вот дура! Ведешь себя, как ребенок, хотя сама меньше чем 36 часов назад стала мамой. Так не пойдет, начала, уж доводи до конца. Хватаю свой старенький, но такой любимый смартфон, и снова жму на вызов последнего номера.

На этот раз он отвечает сразу:

— Алло? Алло, эй, кто это?

— Егор привет, — выдавливаю внезапно писклявым голосом.

— Не понял, кто это? — на фоне слышу шум, играет громкая музыка, слышны голоса и чей-то заливистый вопль «Гоу в бар!!»

— Это Настя.

— Какая Настя? — Вот дура ты, Крылова. Ну с чего ты вообще взяла, что он тебя помнит?? Девять месяцев прошло как никак. Да у него таких Насть.. Но я все это предвидела, ведь неправда ли? Вот и не кипешуй, выровняй голос и обрадуй, наконец, «счастливого» папашу.

— Это Настя с автопати. То есть мы с тобой познакомились на автопати в прошлом июле, там сначала вечеринка была после Камеди — а че дальше говорить? Общих воспоминаний у нас как бы почти по нулям, — Ты меня по Москве возил на машине, а потом мы поехали к тебе..

Понимая, что тараторю невпопад, замолкаю. Уюю, почему так страшно то?

— Подожди, я выйду, здесь шумно.

В следующие секунды слышу какой-то неясный гул, вроде шаги. Голоса на фоне стихают. Потом раздается треск зажигалки, Егор закурил.

— Да, Настя, помню я тебя, — голос спокойный, но мне почему-то кажется, что он улыбается, — А еще помню твои сверкающие пятки, когда убегала в 5 утра из моей квартиры. Туфли, кстати, так и остались у меня.

Вот, блин, Золушка нашлась! От воспоминаний того вечера краска залила все лицо. Да нет, вру, уверена, я вся превратилась в сочный помидор. Хорошо, что мою соседку по палате сегодня выселили, а другой пока нет. Не была б я одна, вряд ли бы позвонила.

— Ты почему так резко умотала? Все нормально же было. Даже телефон не оставила.

Да, кстати, почему я убежала? Да потому-что испугалась. Не каждый день твоим первым парнем становится топовая рэп-звезда. Я первые недели вообще не могла понять, а взаправду ли это все было? Со мно ли?